СТУЛ
В последнее время я, признаться, просто не успеваю за темпами портала. Не заходишь пару дней, наведаешься по родной ссылке – а тебя встречают аж несколько новых статей о том, что такое поэзия и что можно считать поэзией, а что – нет. С комментариями, соответственно. При этом почему-то получается так, что авторами статей выступают приверженцы классической школы (которую я ни в коем случае не хочу обидеть!), а потому страницы портала наполнены девизами вроде: «Верлибр – не стихи», «Кто не рифмует – не поэт», «Не слышишь ритма – молчи в тряпочку» и «Поэт, вернись к ямбам, мы все простим!» Прошу прощения за утрирование…
Статей «второй стороны» между тем что-то не видать. На свет вместо этого рождаются достаточно странные комментарии с аргументацией вроде «Ребята, вы не правы» или «Поэзия – она такая… поэзия». Или угрозы. Или обвинения в старорежимности (и счастье, что пока никого не предложили сбросить «с парохода современности»…или было такое?). В общем, диалог постепенно превращается в монолог, чего, как известно, быть не должно, а потому придется мне взять на себя нелегкую роль адвоката дья…ой, простите, неклассической поэзии.
Оговорюсь сразу же: я – ярый почитатель как раз поэзии классической, не воспринимающий ничего инновационнее Маяковского и Бродского. Если я вижу какое-нибудь «бобэоби» в современном исполнении – я закатываю глаза и не дочитываю до конца. И да, как читатель я считаю, что раз уж поэзия – искусство, основанное на гармонии, то чем гармоничнее – тем лучше. То есть, почему бы благородному дону поэту не пойти по трудной, но почетной стезе и не оформить свои мысли так, чтобы их было приятно прочитать, чтобы они могли звучать внутри, чтобы гармоничная форма соответствовала гармоничному содержанию?
Но если уж благородный дон поэт внезапно решает, что содержание над формой превалирует – кто я, чтобы ему указывать? Я могу не воспринимать его творчества. Но не признавать это творчество как явление только потому, что оно отличается от известных мне классических стандартов…Заявить, что тот же верлибр (или хотя бы вольный стих) – никакого отношения к поэзии не имеет, просто потому что в его основе заложены не принципы чередования ударных/безударных слогов, а особенности интонационного членения…, пожалуй, не осмелюсь.
Ибо тогда мне придется решать заковыристый вопрос: ну, а что же делать, например, с таким «отцом поэзии», как Максим Танк, с последними годами его творчества, которые полны вот такими образчиками верлибра:
Нікому, як табе,
Столькі не хлусілі.
Калі гаварылі, што ты — прыгожая,
А смяяліся з тваіх чорных парэпаных рук;
Калі гаварылі, што ты — справядлівая,
А вінавацілі цябе ў паслужніцтве;
Калі гаварылі аб тваёй чуласці,
А знеслаўлялі цябе за жорсткасць;
Калі гаварылі аб тваёй сціпласці,
А ганьбілі цябе за распусту;
Калі кляліся табе не здрадзіць,
А адмаўляліся ад цябе
Раней, як праспявалі тройчы пеўні.
I я хлусіў, калі заракаўся
3 табой сустракацца
I на гэтым і тым свеце.
Бо зноў, як блудны сын,
Вяртаюся да цябе, паэзія.
Не правда ли, странно – верлибр о поэзии? И ведь подобных стихотворений огромное количество, к примеру, в 5-6 томах 12-томного собрания сочинений. Они встречаются там наряду с классическими произведениями, но по количеству превосходят их. Или вот, например – белый стих из того же пятого тома:
Шчаслівы, што пяю цябе, Радзіма,
I калі мо не на ўсе песні хопіць
Адмеранага лёсам часу, ведай:
Я дапяю іх, нават калі буду
Пясчынкай на тваіх шляхах бясконцых,
Сасной на нарачанскім узбярэжжы
Ці жаўруком — прадвеснікам жыцця.
Здесь восприятие легче: есть метр (наш любимый ямб), то есть, соблюдена четкая ритмика, из-за чего стихотворение легче воспринимать. Но рифмы уже нет, и настолько ли оно отличается, например, от следующего:
Ты яшчэ толькі намёк на чалавека,
Калі ва ўсім спадзяешся на маці;
Ты яшчэ — чвэрць чалавека,
Калі ва ўсім спадзяешся на дружбу;
Ты толькі — паўчалавека,
Калі ва ўсім спадзяешся на любоў,—
I толькі тады становішся чалавекам,
Калі ўсе могуць спадзявацца
На цябе.
А ведь это – уже верлибр: ни ритма, ни рифмы – голая интонация. Так, может, записать это в учебники следующим образом: “Максим Танк в последние двадцать лет своего творчества был отчасти поэтом, а отчасти верлибристом”? По-моему, звучит странно. В конце концов, во многих его неритмичных стихотворениях поэзии больше, чем в тех, что оформлены в классическом стиле и посвящены “поводырю Сталину”. Я имею в виду содержание, художественную ценность, конечно… Бывает ведь так, что красота мысли заставляет забыть о негармоничности содержания, или наоборот, при совершенстве ритмики и рифмы поэзии в стихотворении – ни на грош, оно может быть программным, написанным откровенно под заказ… Да вот хотя бы:
УКРАІНЕ
Прывет табе, зямля Тараса,
Пявучая зямля братоў,
Куды плывуць напевы нашы
На крылах сонечных вятроў.
Адна нас доля калыхала.
I Млечны Шлях крамлёўскіх зор
Апаясаў палёў прастор,
Ад Нёмна да дняпроўскай хвалі.
Прывет табе ад сэрцаў нашых,
Ад палымнеючых сцягоў!
Заўжды квітней, зямля Тараса,
Зямля маіх сясцёр, братоў!
Второй том все того же собрания сочинений. Ничего не осмелюсь сказать о мастерстве М. Танка в этом случае – но даже мне с моими вкусами будут ближе предыдущие верлибры. В конечном счете, форма действительно не главное.
Очевидное возражение звучит следующим образом: так давайте выбирать произведения, в которых безупречны и форма, и содержание! Совершенно правильно. Я и выбираю – как читатель. Но вполне возможно, что остальные читатели не столь требовательны к той стороне, которая касается ритмов и рифм?
В конце концов, поиск новых форм в поэзии – процесс отнюдь не новый, что торжественно доказано на материале Серебряного века. И если уж проводить аллегорию с художественным творчеством, как это сделано в замечательной статье Ирины Шатырёнок – разве мы можем отрицать, что Малевич, Дали, Пикассо, Веласкес, Шагал и все подобные им – попросту не умели рисовать в жанре классической школы? Что они не художники – потому что мы не воспринимаем их работ? Ну, а кто-то воспринимает и приходит в восхищение. Хотя, откровенно говоря, в питерском Эрмитаже толпы туристов все равно собираются больше вокруг «Мадонны» да Винчи, а также возле остальных картин, на которых глаза и носы людей находятся на положенных местах…
Раз уж мы коснулись «закрученности», я, видимо, скажу пару слов и об излишней метафоричности, которая в нынешней поэзии часто переходит в откровенную заумь. То есть, мало того, что современные авторы отбрасывают в сторону форму – они иногда творят нечто странное и с содержанием произведений, выражая мысли в своих верлибрах далеко не так ясно, как М. Танк. Впрочем, здесь вновь вступает в силу грустный параметр «дело вкуса». В свое время я читала знакомым стихотворение (о, ну ладно — верлибр), который начинался следующим образом:
Там, где тонкие пальцы Шопена
Распускаются гроздьями нежных фиалок,
Броженьем понесло из пропитанной вишневым ликером почвы…
- а заканчивался лаконично и ярко: «древо кроной вросло в висок». Так вот, реакция восьмидесяти процентов тех, кому я это цитировала, была очень похожей на мою: «ЧЁ?!». Десять процентов решили, что я их разыгрываю…, а десять были в восхищении. Одна восторженная личность к тому же попыталась мне объяснить, о чем произведение – но я предпочла оставить это за завесой тайны…А между тем сей опус – победитель конкурса «На ветру времен», организованного МАПРЯЛ в славном граде Санкт-Петербурге, и с профессиональной точки зрения к нему придраться невозможно: ну и что, что верлибр, ну и что, что гипертрофированные метафоры – вещь отнюдь не бездарная… Хотя и неудобоваримая конкретно для меня.
Видимо, опасаться нужно не верлибров, а того, что обращающиеся к ним новые поэты частенько неспособны довести свою мысль до совершенства, придумать свежие метафоры, придать своим строкам определенную глубину… Вот и получается нечто дважды негармоничное. И то, что кажется заумью, иногда не столь опасно – только вот очень часто даже развернутой метафоре не хватает образности и красоты. Бездарности существуют повсеместно. Они пишут верлибрами, белыми стихами – но не реже обращаются к классическим ямбам (помните пресловутые «рублевские» стихи?) Опасны именно бездари – вот только из-за распространения, которое получает инновационная поэзия, их можно спутать с новаторами. И случайно «задавить» своей критикой нового Маяковского или Хлебникова (хотя время, как известно, рассудит, так что лучше критиковать – пущай закаляются).
Что делать на фоне этого бешеного поиска новых форм? Может быть, не браковать их сходу. Возможно, не отмахиваться от встреченного вами поэта с пренебрежительным: «А, это верлибр!» Взглянуть на то, о чем произведение. Есть ли в нем оригинальные мысли? Насколько автор владеет языковыми средствами? Как раскрывается лирический герой? Отметить, что все произведение состоит из развернутой метафоры, которая скорее скрывает смысл, чем помогает раскрыть его – если так оно и есть. Возможно, быть чуточку более…нет, не снисходительными – беспристрастными. Возможно, понять, что драться за современное наполнение литературного процесса, конечно, важно… Но простой читатель, если захочет насладиться стихами, – все равно скользнет равнодушным взглядом мимо томов с верлибрами, развернутыми метафорами, потаенными смыслами, за которыми нужно лезть в самую глубь… И упорно возьмет с полки томик с ямбами, без закрученных сравнений, аллюзий и прочих радостей современной поэзии. А если случившийся рядом ценитель постмодернизма сморщит нос и заметит, что это – банально – знаете, что ему ответят? «А мне для души».
© Елена Кисель
«В последнее время я, признаться, просто не успеваю за темпами портала. Не заходишь пару дней, наведаешься по родной ссылке – а тебя встречают аж несколько новых статей о том, что такое поэзия и что можно считать поэзией, а что – нет».
———
От же ж, умеет похвалить.
Надо темп сбавлять…
Не надо его сбавлять! Надо меня пинать, чтобы почаще на портал заходила:)))
Ну, за этим не заржавеет.:))
А ты пинай меня, что бы я пинал тебя. :)))
Для затравки.
Подумайте, почему нельзя назвать табурет стулом?
Ручку карандашом? Беретку шапкой? Котлету
мухшницелем?..Да, но и ручка, и карандаш — письменные принадлежности, беретка и шапка — головные уборы, а котлета и шницель — мясные блюда. Я уже писала, что силлабо-тоническая система поэзии (основанная на привычных нам метрах)- далеко не единственная ее разновидность.
Но речь не о письменных принадлежностях, головных уборах, пище. Речь о конкретных вещах.
Я скажу, почему нельзя назвать табурет стулом…: они имеют отличительные признаки, поэтому называются по-разному. Если верлибр не отличается от стихотворения, то зачем его так именовать?
Если понятие поэзия (как в случае выше письменные принадлежности…) так широко трактуется, что включает в себя верлибр, то тема дискуссии отпадает. Я сомневаюсь, что чертов верлибр по признакам относится к поэзии.
Ахтунг! Автор статьи — Елена Кисель. Промашка вышла. Исправил.
Нахожу пользу для себя в чтении ЛитКритики.бай, особенно, когда об обсуждаемом вопросе высказываются две стороны с противоположными мнениями. Есть что узнать, о чём задуматься и чему поучиться.
Хотелось бы, чтобы с критическими замечаниями чаще выступали профессионалы.
Спасибо Елене Кисель за статью, и особенно за эти строки Максима Танка:
Ты яшчэ толькі намёк на чалавека,
Калі ва ўсім спадзяешся на маці;
Ты яшчэ — чвэрць чалавека,
Калі ва ўсім спадзяешся на дружбу;
Ты толькі — паўчалавека,
Калі ва ўсім спадзяешся на любоў,—
I толькі тады становішся чалавекам,
Калі ўсе могуць спадзявацца
Да, польза есть в любой дискуссии. Только не в беспредметной.
Такие философские заключения, как это от Максима Танка, проблематичны (а его еще и трудно в понимании). Поэтому, воспринимать их как истину в последней инстанции несколько глупое занятие, полагаю.
Ну, ведь, кажется, воспринимать любое философское стихотворение как истину в последней инстанции — глупо, не так ли? Вообще что-либо воспринимать из искусства, как абсолютную истину — странно, разве нет? И вот уже нате два читательских мнения: для вас трудно в понимании, а кто-то понял и радуется себе…
«…а кто-то понял…»
———
Сомневаюсь. Неопределенное выражение просто нельзя понять . Его даже организм не воспринимает. Вернее, воспринимает как шум. Подобное может лишь наложиться на эмоции того, кто читает, и трансформироваться в некие образы, близкие индивиду и его состоянию.
Проверяется это просто: данная
галифилософская мысль зачитывается группе людей и дается задание — написать своими словами, что они поняли. Думаю, результат ты знаешь.Всё зависит от готовности услышать и тонкости слуха. Как в этой притче про шум и музыку:
http://pritchi.ru/id_1134
В человеке находит отклик то, что он прочувствовал и что в состоянии воспринять ( каждый по сознанию)
Несомненно. Мы говорим об одном и том же.
Если сонет не отличается от стихотворения — то зачем же его так назвали? А триолет? А рондо? Верлибр, или свободный стих, (французское verse+libre) относится к одной из твердых форм стихосложения, вот и весь секрет:) И речь у нас все-таки не о конкретном явлении, а о явлении весьма многомерном, не допускающем однозначности трактовки
Ну никак я не добьюсь (не помню, как там у Остапа Бендера))), скажем так, взаимопонимания.
Ты речь ведешь о стихах…, я о поэзии. Это все тобой перечисленное относится к поэзии?
Но поэзия — это особый способ организации речи. Для этого способа мало СТИХА (стихотворной строки, столбика), нужны еще рифмы, метр и прочее. Т.е., все, что не имеет рифмы, метра и прочего (не знаю, что это), не относится к поэзии и это СЛЕДУЕТ из ОПРЕДЕЛЕНИЯ поэзии.
Я только могу лишь спросить: что тут непонятно, если все предельно ясно?
Из всех определений поэзии мне ближе всего вот это:
http://poezosfera.ru/?tag=%D0%BD%D0%B0%D0%B7%D1%8B%D0%BC-%D1%85%D0%B8%D0%BA%D0%BC%D0%B5%D1%82&paged=2
«Поэзия — это отображение наших мыслей и чувств с помощью размера и рифмы».
———
Ну вот, прекрасно. Получается, ПОЭЗИЯ — это способ организации речи, основными признаками которой являются стих, рифма, размер, метр.
Вы вырвали предложение, не дочитав текст до конца.
А зачем мне читать доказательство, что дважды два не равно четырем.
Ну, так оно и не всегда равно…помните химию? Слейте два литра воды и два спирта — и-и…не-а, не четыре:)
Это я, видимо, прониклась сравнением поэзии со шницелем и ударилась в ту же степь:)
Это называется софизм.
Софизм — преднамеренно ложный вывод, когда малое кажется большим, красивое безобразным и т.д. Его легко разоблачить, найдя логическое несоответствие, как правило. То, что привела я, обычно дается в учебниках философии как доказательство того, что абсолютных истин бывает крайне мало. Это если даже цифры брать во внимание.
Поэтому категорические высказывания в области поэзии кажутся мне чрезвычайно странным делом.
Угу. Вольный стих не имеет четкого размера и метра — это не поэзия (гудбай, половина стишков для детей…). Белый стих имеет четкую метрическую организацию — это не поэзия (ах, прощайте, былины и старые песни…).
Стих, кстати — это просто интонационный отрезок, который есть и в верлибрах…строка, сиречь.
На самом деле поэзия — это скорее особая интонационная организация речи. Четкая ритмика характерна не для всех ее произведений (посмотрела бы я, что вы сказали бы Горацию по поводу его «К Мельпомене»…)
Ну, это не ко мне, а к институтам литературным. Я исхожу из определения. Тогда нужно менять определение поэзии и написать: поэзия — это все, что не проза. И закончить дебаты. ))
=В конце концов, во многих его неритмичных стихотворениях поэзии больше, чем в тех, что оформлены в классическом стиле и посвящены “поводырю Сталину”. Я имею в виду содержание, художественную ценность, конечно…=
Елена, вы встали не сложный и опасный путь. Он чреват ушибами и травмами для смельчаков. Проще по накатанной дорожке, которую протоптали многие и многие. Пишут гладкие статьи, защищают ученые степени, пережевывают старую жвачку.
Не любят на «солнцах» пятна.
У нас не критикуют классиков, на бронзовом челе — ни тени сомнений.
С вашей стороны — это смело.
Мне, например, интересны в творческих личностях как раз их ошибки, сомнения, людскасць, драматические повороты в судьбе, кто и что за ними стояли, как преодолевались трудности.
Откровения в частной переписке, архивы приоткрывают много тайных, мистических фактов, часто идущих в разрез официальной биографии.
В последнее время очень много слоев лака наложили на многих писателей прошлого.
Большое спасибо, только вот смелости особой не вижу. О том, что и у Янки Купалы были программные стихи, откровенно заказные — уже давно понаписали в учебниках, и нам об этом лекции читали: мол, слабо, да…но время было такое, поэтому быстро извиняем классика и идем читать его сильные вещи…
Ведь так оно и было. Масса стихов о колхозах, товарище Сталине, Красной Армии. И их художественная ценность…далека от остальных произведений наших замечательных классиков.
З таго, што я прачытаў у А.Кісель, вывад такі: не падабаецца твор — не чытай. І гэта правільна. Бо паэзія патрабуе ад чытача, перш за ўсё, суперажывання. Падабаецца вам субяседнік — слухаеце, цікавіцеся яго думкамі, меркаваннямі, нават мімікай твару пры гэтым. Бо вы знаходзіцеся з ім у адным біяполі: паміж вамі існуе прыцягненне… І наадварот, калі чалавек вам не падабаецца, з ім лепш не мець ніякіх зносін, бо акрамя негатыва, нічога не возьміце і не пакінеце сабе.
Вершы чытаць — як і жывапіс «чытаць», ці слухаць класічную музыку — трэба быць гатовым да гэтага, трэба быць падрыхтавыным да працы над сабой. Духоўнае выхаванне вымагае цярпення і ўнутранай культуры чалавека. Пусты чалавек лепш палухае «папсу», чым М.Цвятаеву пачытае.
Паўтаруся, хто на што вучыўся: напаткаўся табе новы аўтар, чытай і задумайся, з кім тым маеш справу — з прафанам ці прафесіяналам?.. Сапраўды мастацкі твор абавязкова кране душу вашу. І зноў жа: патрэбен час і месца для знаёмства з нечым новым — невядомым, таямнічым, загадкавым. Можа, аўтар і цудоўны, а настрой ваш кепскі. Тады ніякага ладу між вамі як між чытачом і аўтарам (як між двума суразмоўцамі)не будзе. Будзе карысць, калі вы гатовы «выслухаць» паэта (а мо, эпігона).
Я ўсё гэта кажу для таго, каб вы як чытач (чытай, крытык!) не шукалі (не адшуквалі) дрэннай вершаванай прадукцыі. Яе ў нас на Беларусі шмат. Яе проста ігнарыраваць трэба. А калі адшукалі новае цікае таленавітае імя, то трэба прапагандаваць самім і рэкамендаваць яго творы для шырокага кола чытачоў. А чытачы самі зразумеюць — што ж там такога цікавага ў маладога аўтара…
І ўжо зусім просьба такая: шукайце больш пазітыўнага ў творчасці паэтаў, калі яны навідавоку, на слыху. Няхай актыўна садзейнічаюць выхаванню тых людзей, якія гатовы на гэта — расці і выхоўвацца. Бо паэзія любяць толькі чулыя людзі. І толькі для іх існуе яна — Паэзія! — ці вусна-народная, ці класічная, ці постмадэрністычная…
А што такое паэзія, я адказаў для сябе так:
Паэзія? Так, драбяза.
Паэзія? Гэта многа.
Пачуццяў чыстая сляза,
Дарога нейчая да Бога.
Чароўных гукаў, фарбаў след.
Птушыны шчэбет на світанні.
І пацалункаў першацвет,
І поціск рук пры расвітанні…
Прыкмеціш часам сілуэт,
Дзе іншы пройдзе міма…
Паэзія? Адкрыццяў свет –
Ўсяго таго, што сэрцу міла.
Вы правы. Вы совершенно правы. Но суровый вопрос в том, как же быть критику. Может ли он ориентироваться только на свою душу? Вот какому-то критику ближе попса — и он обольет грязью Марину Цветаеву, просто потому что не понял. А там найдется еще полдесятка непонятливых — и жирный крест на поэта по итогам их статей…Имеет ли право критик вести себя как читатель при написании своих обзоров? Охх…мука с этим:)
Имеет ли право критик вести себя как читатель при написании своих обзоров? Охх…мука с этим:)
———
По всей логике — не имеет права. Но, он может выступать как обычный читатель, подчеркивая это. Ведь критики, а многие из них женщины, не лишены эмоций. Да и некоторые мужчины тоже.
В противном случае, при эмоциональном подходе, получается — сколько критиков, столько и мнений. Это особо подчеркивал и известный критик Виктор Топоров.
Елена Кисель говорит 28/02/2012 в 11:08:
Софизм — преднамеренно ложный вывод, когда малое кажется большим, красивое безобразным и т.д. Его легко разоблачить, найдя логическое несоответствие, как правило. То, что привела я, обычно дается в учебниках философии как доказательство того, что абсолютных истин бывает крайне мало. Это если даже цифры брать во внимание.
Поэтому категорические высказывания в области поэзии кажутся мне чрезвычайно странным делом.
————-
Софисты — философы, люди, преуспевающие в приемах вводить слушателей в заблуждение. Древнегреческое sophizma — хитрость. Именно этот прием ты использовала в качестве примера, опровергая 2х2=4. ))
Категоричное высказывание, ничем не обоснованное, естественно имеет право на уточнение. Но, я веду речь о противоречиях и категоричных высказываний не допускаю.
Неплохая полемика получается, продуктивная.
У меня есть интересный пример для сравнения стиха, древней песни, верлибра, поэзии и т.п.
При стирке белья оно мнётся. Это понятно. Для выравнивания белья (разглаживания), ранее применялись так называемые качёлки — это два предмета: один типа скалки длинной, второй собственно качёлка — ребристая, немного изогнутая доска с ручкой. На скалку накручивали белье и качелкой катали на столе или другой ровной поверхности. Белье, особенно простыни и полотенца, неплохо разравнивалось. Потом появились утюги на углях и современные электроутюги. Но, почему-то, никому не приходит в голову те качёлки называть утюгом…
Современной поэзии, так, как она определяется сейчас, в очень давние времена не существовало. Почему же к ней следует относить все то, что не подходит под определение поэзии?
Я не слишком категорично спросил? ))
Вот про софистов вы сейчас зря, ибо помимо введения в литературоведение я давала своим студентам курс риторики…
Раз — корень «софос» — это «мудрость». Фило-соф, Соф-ия. Два — софисты-«мудрецы» маловато общего имели с философией, к которой относятся. Они скорее были риторами, обучавшими народ доказывать свое мнение вне зависимости от его истинности или ложности.
Три — а почему вы все время стремитесь сравнивать искусство с материальными категориями? Разве сравнение двух заранее несхожих явлений не есть прием сродни софизму? Я провела сравнение с живописью. А вы со средствами для глажки белья — не странно ли это? В следующий раз, если речь зайдет о прозе, предлагаю сравнить ее с китайской обувью, видами шаманских бубнов…ну, впрочем, старые добрые шницели всегда актуальны:)
Насчет «два плюс два»…Когда так говорится — имеется в виду не количество и не объем — а образное выражение, подразумевающее истину. Известную всем, абсолютную истину. Я лишь уточнила, что даже этот афоризм нельзя трактовать как аксиому: он попросту не работает во всех сферах жизни. Идея — все так же. Поэзия — слишком сложное явление, чтобы можно было однозначно трактовать ее как ритмически организованную речь, построенную на рифме.
Лена, речь не о поэзии, а ее определении. А оно вполне материально и обыденно.
Если это: «Поэзия — слишком сложное явление, чтобы можно было однозначно трактовать ее как ритмически организованную речь, построенную на рифме», тогда будем говорить о нем. Хотя, как говорил один герой «Что-то уже ничего не хочется…». ))
Елена Кисель говорит 27/02/2012 в 23:13:
Ну, так оно и не всегда равно…помните химию? Слейте два литра воды и два спирта — и-и…не-а, не четыре:)
—————
Раз уж ты привела этот софизм, я покажу, в чем его хитрость, или передергивание.
Когда говорится дважды два, из арифметики, а не из химии, это означает число, а не объем. Мало того, КОЛИЧЕСТВО предметов, однородных или нет увеличивается кратно. В нашем случае два увеличивается кратно двум, получаем новое КОЛИЧЕСТВО — четыре.
По объему, физической величине, можно много привести примеров, когда несколько объемов не увеличивают общий объем пропорционально. Например, в однолитровый сосуд можно закачать множество литров воздуха. Но это уже другая история…
Яшчэ раз наконт таго, дык што ж такое Паэзія? “Жывапіс – гэта паэзія, якую бачаць, а паэзія – жывапіс, які чуюць”, — пісаў
Леанарда да Вінчы. І тут нічога не ўдакладніш.
Роль прафесійнага крытыка — рэгуляваць літаратурнымі працэсамі, адстойваць (ці аспрэчваць) вартасць таго ці іншага кірунку, што аб’ектыўна намеціўся-з’явіўся на ніве літаратурнай. Сачыць за рухамі і кірункамі жывой плыні літаратурнага працэсу ў цэлым, вылучаць адметнае, пазітыўнае (і т.д.) — вось асноўная задача крытыка.
Можа, я мала свядомы ў пытаннях сучаснай крытыкі, але помню па школе некаторыя выказванні В.Белінскага. Без яго падтрымкі не было б Пушкіна А.С., напрыклад.
Трэба быць вялікім патрыётам сваёй справы, каб любіць яе. Трэба вельмі любіць беларускую паэзію (літаратуру ў цэлым), каб сказаць нешта добрае пра яе як з’яву нацыянальнай культуры ў цэлым.
Паэзія не была і не будзе з’явай застылай, справай адназна перадавой ці адсталай. Як і само жыццё наша. Паэзія — адбітак грамадскіх зрухаў, ваганняў, намаганняў і паўсядзённай барацьбы інтарэсаў чалавека, які, як любая жывая істота, цягнецца да святла. Паэзія — адтуліна, дзе можна забыцца на рэаліі. Гэта лепш, чым п’янства ці палітыканства, чым займаюцца некаторыя сталыя сур’ёзныя мужчыны. Паэзія прыносіла і прыносіць шмат дабра людзям, раіць ім задумацца пра набалелае…
Крытыкі не пастухі паэтам, а толькі іх прыхільнікі. Справа вялікая, і рабіць яе трэба разам: выхоўваць чалавека Словам…
Прыхільнікамі чытачы могуць быць. Крытык спадобен дэгустатару.
Безпрадметная размова.
Атрымліваю асалоду ад Вашых слоў!
Не знікайце!
Лямур пачынаецца?
Ёсць крытыкі і ёсць літкансультанты, нарэшце — рэдактары, якія чытаюць ваш рукапіс, рашаючы яго лёс. Дык вось так званыя «хібы» твора (мастацкія вартасці ці недарэчнасці яго)заўважыць можа любы з іх. І па-сяброўску параіць, чым украпіць (ці выкінуць у сметніцу) напісанае.
Крытык — сябра пісьменніка. Ён заціўкалены, каб пісьменнік (паэт) выдаваў «на гара» каштоўную руду прыгожага пісьменства. Будзе спрыяць яго прафесійнаму росту і павялічэнню кпд аўтара. Бо і крытык жыве закошт пісьменніцкай прадукцыі.
Слова «дэгустатар» падыходзіць больш для літкансультанта. Кансультант рашае — даць да друку ці «замарозіць» літпрадукцыю, прайшоўшы па паперы пільным вокам. Ён можа нават не апраўдвацца перад аўтарам, на тое ён і літкансультант. Можа напісаць нейкую агульную рэцэнзію (артыкул) на творчаць тых, хто па той ці іншай прычыне «не цягне» на класіка.
Крытыкі не займаюцца, мне так здэцца, гэтымі дробнымі пытаннямі. Мысляць больш маштабна і вывады робяць больш глабальныя. Хаць у савецкі час крытыка выконвала і іншую ролю — ролю цэнзара, кіруючыся інтарэсамі дзяржавы (нібыта).
Я тут пішу пра ўсё вядомае. Бо ўсё гэта — навідавоку. А як яно павінна быць (ці як яно там, за мяжой), не ведаю.
Кажуць, цяпер рашае ўсё попыт…
Тры гады працаваў бібліятэкарам, ведаю: адукаваных людзей у нас мала. Таму мала чытаюць. Кнігі валяюцца па фондах, спісваюцца. І лічыцца, што мы як нацыя вельмі начытаныя…
Але гэта ўжо іншы сцэнар размовы. А. Кісель жадаю стала заняцца крытыкай. Іншая справа, што для крытыкі малое поле дзейнасці. Ніякіх такіх «апакаліпсаў» на літаратурнай ніве не відно пакуль. Прыгожае пісьменства рухаецца памаленьку, трымціць. І на тым дзякуй.
Някляеў быў за мяжой, пісаў там. Паветра, мусіць, хапала. Але палемікай (нгепрыгожай пры тым) прыехаў займацца на Радзіму. Яго творы ад гэтага не сталі больш дасканалымі. Між тым, на Нобеля прэтэдуе…
Не, праўду кажуць у народзе: усё пазнаецца ў параўнанні.
Крытык — сябра пісьменніка. Ён заціўкалены, каб пісьменнік (паэт) выдаваў «на гара» каштоўную руду прыгожага пісьменства.
———
Сколько вам лет, kurilom?
Вы можете разонравиться даже Lightynna. ))
Зразумела, што я больш старэйшы за Вас, Саша. Гарачыцца Вы ўмееце. Займацца аналізам асобных твораў, няхай і з «Немана», таксама.
Я магу падабацца, магу не падабацца як аўтар допісу, але меркаванне сваё (даруйце, самастойнае меркаванне) маю права выказаць.
Як крытык ніколі не выступаў. Як чалавек, які трохі нешта кеміць у вершаскладанні, умею знайсці розніцу паміж вершам і паэтызаваным вершам. А крытыкай у нас даволі паспяхова займаецца Леанід Галубовіч з «ЛіМа». Хаця вершаў так званых «праходных» у друку чамусьці не паменела.
Дык вось хацелася б, каб крытыка не ўпадаблялася Галубовічам. А рабіла больш важную справу — сачыла за літаратурным працэсам, падсілкоўвала яго дзе можна і натхняла на творчасць, а не займалася тым, чым займаецца і Ваш сайт: тлумачэннямі (дзе +, дзе -) па асобна вылучаных творах (радках) — што напісана і дапушчана да друку на шырокі суд чытача…
Зразумела, што я больш старэйшы за Вас, Саша.
———
У такім выпадку вам гадоў восемдзесят, не меней.
Сябрам пісьменніка можа быць рэцензент. Яму па-барабану, як піша аўтар. Друззям ён не напіша дрэнны отгук, а другіх можа трохі пажурыць…
Пожалуйста, пожалуйста, объясните мне, как критик (критик!) может вдохновить на творчество ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПРОЦЕСС?! А то я боюсь, нам такое не потянуть — мы народ маленький, а процесс — это такой…ПРОЦЕСС! Как бы нам его вдохновить на творчество? И чем?
На творчасць аўтараў, зразумела… Даруйце за паспех.
як аўтар скажу, што творчым людзям вы КРЫТЫКІ і не патрэбны нават, калі не ведаеце, як, якім чынам можна дапамагчы пісьменніку не згубіцца (не разгубіцца) на разгалінаванні літаратурных шляхоў-дарог, натоптаных і пракладзеных толькі-толькі…
Помню гісторыю з М.Багдановічам. Крытыка таптала яго ў гразь, маўляў, людзі не разумеюць падобнай лірыкі. Побач быў Купала, як велікан, у цяні якога Багдановіч губляў усе шансы стаць прызнаным…
Толькі праз гады апомніліся, дзякуючы Клышку Анатолю, Лойку А.А. і іншым Крытыкам, імя М.Багдановіча прызналі аўтарытэтным, еўрапейскага ўзроўню.
Вось Вам невялікі прыклад таго, як можа працаваць крытыка — можа вельмі памыляцца, вешаючы «ярлыкі». Гэта раз. Па-другое, Ваш, Алена, голас я пачуў. Бачу, Вы чалавек начытаны і спрактыкаваны. Чаму не пішаце ў шаноўныя СМІ нашы, а працуеце тут?.. ці як?..
Буду больш уважліва чытаць Вас і сайт гэты, бо з’явілася такая магчымасць нядаўна.
Бласлаўляю ўсіх на добрыя справы. Можа, хто і пачуе нас.
…як аўтар скажу, што творчым людзям вы КРЫТЫКІ і не патрэбны нават, калі не ведаеце, як, якім чынам можна дапамагчы пісьменніку не згубіцца (не разгубіцца) на разгалінаванні літаратурных шляхоў-дарог, натоптаных і пракладзеных толькі-толькі…
——
В таком случае, вы можете иницитировать создание института «литературных нянек».
Критики, квалифицированные, способны увидеть талант и сказать об этом гласно. Авторы заинтересованы в критиках, а не наоборот. Правда, сейчас широко используется такая технология, как пиар. Это красивая упаковка посредственного товара. Вся проблема в том, что потребитель, в большинстве случаев, понимает, что его надули, только приобретя товар.
Извините, но я не совсем понимаю вас. Вот передо мной сборник «Мечты с Рублевки» — откровенно графоманские строки. Каким образом я обязана помочь автору «не згубіцца (не разгубіцца) на разгалінаванні літаратурных шляхоў-дарог, натоптаных і пракладзеных толькі-толькі…»?
Пока что я написала, что эти стихи похожи на психологическое оружие и, кажется, больше помогла читателю. Хочется верить, что он в руки эту книгу не возьмет:)
И — большое спасибо за комплимент, но я не критик. Боюсь,я самый что ни на есть ужаснейший любитель в этом отношении — просто отдельные статейки в свободное время. Может, когда мне стукнет хотя бы лет сорок (пока 25 — маловато), и я проникнусь пафосом этой высокой профессии — я и рискну обратиться к нашим уважаемым СМИ…а сейчас — зачем?
Надеюсь вас видеть и дальше на страницах портала.
Восхваление какого-либо произведения — это не критика, а медленное уничтожение способностей автора. Истинная критика, когда аргументированно раскладывается произведение. Вот таковая критика действительно способствует развитию автора.
Ваши бы слова — да авторам в уши!
И критикам тоже:))
Hiz Ri говорит 29/02/2012 в 22:45:
———
Подписываюсь под каждым словом.
Всё зависит, Елена, от интеллектуального уровня критика. Я не имею ввиду его начитанность и образованность, а масштаб мышления и внутреннюю культуру.
масштаб мышления
————
Верно. Я бы назвал это уровнем мышления.
Уровень, уважаемый Александр, ассоциируется с высотой, а масштаб (что я и имею ввиду) широтой. Размах, охват и т.д. Хотя, оба понятия очень близки друг другу по смыслу.
Тем не менее многие критики полагают наилучшим аргументом собственное мнение (часто не подтвержденное даже фактами из произведения). А многие писатели принимают аргументированный анализ текста за злобные нападки гадких завистников.
Да, данность именно такова.
Елена, умный найдет и в самом неприятном положительное. Даже смерть имеет свои плюсы …
Разуммеется. После смерти, как известно, зубы не болят:) Впрочем, говоря откровенно, хотелось бы все же побольше разборов не не уровне «это очень хорошее стихотворение: оно рассказывает про любовь» или «рассказ никуда не годится: я его не понял»:))
Дзякую сп. Hiz Ri за паразуменне і падтрымку маёй галоўнай думкі наконт ролі крытыкі ў літаратурным працэсе.
Графаманскае (штучнае), што ніяк не звязана з Паэзіяй, як папса, сыдзе са сцэны само. І крытыку графаман не пойме, як не разумее, што такое сапраўднае, высокае мастацтва.
Сёння першы дзень Вясны. Віншую ўсіх з гэтым днём!
Прымаю Вашы вiншаванне, так-сама i Вам жадаю, каб квiтнела заўсёды вясна ў Вашай душы!
«…(штучнае), што ніяк не звязана з Паэзіяй, як папса, сыдзе са сцэны само.»
Меня удивляет, что пытаются бороться с попсой вообще, как таковой. Если и бороться, то надо это делать адресно. Ведь никому в голову не придет выкорчевывать траву, окультуривать луга, но аккурат убираем с огорода сорняк.
Негатыўнага шмат у грамадстве — у тым ліку і такая з’ва, як папса ці рэклама на тэлебачанні. Агулам іх касіць, як траву, не касіў бы, але… шкада моладзі, што губляюць час на Кіркоравых…
Праўда, мы пачалі гутарку пра тое, як можа КРЫТЫКА паўплываць на літаратурны працэс на Беларусі? Чаго яна можа дабіцца тут?..
А графаманы, як і шлягеры Пугачовай, самі завянуць з цягам часу, забудуцца, засохнуць, калі не даваць падпіткі… г.зн. як пройдзе на тое мода. Хаця грошы верцяцца тут вялікія.
Сумна. Але гэта жыццё.
Э-э…просто хотелось бы напомнить, что в самом начале речь шла о критериях оценки произведения.Можно ли считать его бездарным только потому, что оно написано верлибром, а не ямбом/хореем/амфибрахием? Может ли критик высказывать свое собственное мнение как истину, которую обязаны принимать все? «Произведение слишком сложно для восприятия» или все-таки «В произведении имеют место чрезвычайно развернутые метафоры, отчего оно может быть сложно для восприятия читателя»?
«В конце концов, во многих его неритмичных стихотворениях поэзии больше…»
———
Какая может быть поэзия в прозе?
Елена Кисель говорит 01/03/2012 в 16:21:
Э-э…просто хотелось бы напомнить, что в самом начале речь шла о критериях оценки произведения.Можно ли считать его бездарным только потому, что оно написано верлибром, а не ямбом/хореем/амфибрахием?
———-
Что-то я просмотрел, что нужно разбирать произведения.
Вообще, бездарность или талантливость произведения не относится к форме его изложения, насколько я понимаю, если оно выполнено грамотно с точки зрения литературы.
Добра. Адкажу тады на пастаўленыя пытанні так, як я думаю:
1)Верлібрам напісаны верш М.Багдановіча «Навошта звадкі і спрэчкі…» Цудоўны верш, якіх нямала ў беларускай літаратуры.
2)Абавязкова ўспрымаць нейчае трактаванне мастацкага твора не раю нікому. Тупіковая сітуацыя. Прыслухацца да слушных заўваг, варта.
3)Не помню дзе, але я прачытаў некалі, што мастацкі твор патрабуе пачуцця меры ва ўсім. Залішняе метафарычнае насычэнне можа разбурыць наша добрае ўражанне ад пачутага ці ўбачанага.
Дабра Вам, Алена.