Почему наши ученые-филологи так любят пофилософствовать (используют терминологию из философского, юридического, социологического и т.п. словарей, забывая родной язык, неужели он так беден, что невозможно обойтись без всех этих чужих — измов)? Для матерого со степенями филолога это непростительно. Пусть себе на здоровье уходят в дебри научной фразеологии на научных семинарах, конференциях, среди своих же изгаляются на своем узко-специфическом языке, но мы-то, читатели, тут при чем. Пощадите наши уши, уважаемый профессор. Почему при прочтении вашей статьи я должна непременно пользоваться толковыми словарями, напрягаться, как студентка перед сдачей экзамена?

Мне так не хочется попасть в ряд амбивалентных душ, не мучиться и не аннигилировать по поводу маргинальности чужой пустоты, а?… Ударить что ли гносеологическим тезисом по генезису!

Но если без шуток, мне нравятся публицистические работы, литературные разработки профессора А.Андреева, в них есть немало открытий, он прекрасно умеет пользоваться блестящим языком, эрудирован, ясно приводит аргументы, наполняя статьи убедительной эмоциональностью. Советую почитать статьи А.Андреева в журнале «Беларуская думка» и других журналах, не только белорусских.
Уже то, что уважаемый профессор по служебной необходимости одолел пелевенскую пустоту, честь ему и хвала. Мне кажется, здесь присутствует кроме профессионального филологического подхода еще недюжинное писательское любопытничание, ведь А.Андреев давно пробует себя на этом опасном и не всегда благодарном поприще, как литература. У него достаточно опыта, насмешки и самоиронии по поводу собственных трудов. Это не скрыть, хотя автор иногда прячется за форму чужого дневника, как в книге «Легкий мужской роман».
Четыре года назад на книжной выставке в Минске А.Андреев подписал мне свой роман, который я не смогла дочитать до конца, но честно исписала карандашом на белых местах страниц свои возмущенные заметки. Хотела отослать писателю его «низкий жанр» с моими читательскими пометками, но потом раздумала, увидев хитроумность авторской издевки над своим героем и его многочисленными Люськами. Наверное, и такое сочинительство имеет место быть, только не каждый читатель расшифрует скрытые сложные посылы писателя-филолога или (филолога-писателя?), облаченные в примитивные страдания героя на фоне прибедненного житейско-бытового повествования.
Да, профессор А.Андреев хорош, профессионален, даже совершенен в вытаскивании и анализе знаковых смыслов пелевенской пустоты. Его академические знания, профессорские погоны, опыт ученого и писателя дают ему повод пуститься в столь сомнительное путешествие, как прочтение пелевенской пустоты. Здесь я искренне уважаю профессорский эксперимент над собой, мне бы было жаль затратить свое время, зрение, душевный строй на эту казуистическую белиберду.
Но сегодня многим очень трудно справиться с авангардистскими веяниями литературной моды и быть застигнутым врасплох.
– Как… вы не читали такого-то и такого-то автора? О нем говорят во всех столицах!
Ах, как не хочется прослыть провинциальным медведем! Как непростительно не знать новоявленных литературных звезд, это как брэндовые, раскрученные товары в дорогих бутиках. Из-за зашкаливающей цены они недоступны для массы, но все о них знают и толкуют. «Брэндовую литературу» можно совсем и не читать, но при случае щегольнуть на светских раутах какими-то именами, выдержками и цитатками, т.к. читать пустые бредни нормальному человеку часто просто невозможно, и даже опасно для духовного здоровья. Но не будем о столицах и литературных салонах. Спустимся на землю.

Для обычного профессионального читателя все становится ясным уже на пятой странице книги, если не раньше, столь мощно раскрученного и модного писателя, порожденного новым временем, ТВ, рекламой издательства и востребованного таким же кроссвордным, новым читателем с клиповым, фрагментарно-обрывочным мышлением. Оставим это занятие для их же рафинированной тусовки, пусть тешатся и наслаждаются пустотами, дырами, блефами, фантомами, кодами, тенями, пустынями, миражами…
Это путь в мистическое Никуда, все в ту же пелевенскую пустоту, последствия которой уже дают о себе знать в искривленном сознании многих. Но вот последователи и адепты чуждой, навязываемой лжелитературы относят себя, и это неудивительно, к редкоземельным элементам, т.е. элитарной высокой литературе, охолостив из нее естественное, природное страдательное начало всей гаммы человеческих чувств. Сами равнодушно-холодные изнутри, они не могут создавать и делиться чем-то жизненно теплым, искреннем и необходимым людям. В их сердцах и глазах давно застряли осколки чудовищного зеркала троллей. Опасное занятие чертовщиной в конце концов задевает и вовлекает любителей спиритической литературы в опасные игры со словом, не навлечь бы беды. Как бы это шаманство не овеществило угрожающую пустоту в нас самих.

Мне интересен в своих экспериментах сам автор, сверх меры эгоцентричный экспериментатор со словом, зубоскал и насмешник В.Пелевин, он над всеми смеется, издевается, хохочет и потешается, заманивая в свои лабиринты Пустоты, подпуская такого тумана, дурноты, что становится тошно от его блефа.
Наверное, я такая же «идиотка», которая не обманулась зевом дурманящей пустоты и продолжаю задавать, задавать себе, другим и, в частности, профессору А.Андрееву детские вопросы, относя свой вопль «А король то голый!» к сонму всех этих последователей пустоты, сумерек, закатов и прочей разлагающей гнили, что поедает как ржа железо все самое лучшее, святое и достойное не только в литературе, но уже и в самой нашей жизни, спекулируя и передергивая прошлое, а значит, программируя ложной кодировкой и будущее.
Их тьмы и тьмы, и они наступают, атакуют, манипулируют, жонглируют, как привокзальные шулеры-наперсточники. Сначала вроде так безобидно играя со словом, потом через слово с нашим сознанием, одурманивая ядовитым туманом, подводя ослепших и безвольных к краю обрыва. Спуск вниз будет легким и быстрым, преисподняя примет всех. Только это не сказочная Баба-яга, весело потирающая руки в своей избушке. Это в сказке с хорошим концом крючконосая старуха предлагает поудобнее усесться на лопату, прежде, чем затолкать Иванушку-дурачка в печку. В нашем случае все опаснее и сложнее, не обольщайтесь, что успеете соскочить и обмануть старуху.
Многотрудный подъем вверх тяжелее, трагичнее, его осилит не каждый, чтобы вытравливать из себя спесь, страхи и прочие страсти человеческие, нужна привитая закалка и силы. А где их брать, чем подпитываться, из пустоты что ли?
Но не был бы профессор А.Андреев профессором, если бы своим проникновенным взглядом не искал в тех «текстах» зерна эстетики, «подобного рода «тексты» по-своему весьма обогащают вечно тонкий культурный слой, культурную почву».
Но почему все так дружно толпой кидаются в пустые дебри в поисках чистых источников или культурного слоя? Пойди туда не знаю куда, найди то не знаю что… Не от лукавого ли эти пустые поиски.
Не оставляйте душу свою пустой, наполняйте ее любовью к ближнему, откликайтесь, сострадайте и помогайте словом, делом, советом, откликом, деньгами. Как у кого получается. Не в чтение ли многих высокохудожественных книг прошлого, как и многих лучших образцов литературы настоящего, можно найти сегодня ответы на вечные вопросы.
Одна пустая душа безмолвствует.
И это точно будет взрыв, но породит ли он «новую духовно-художественную вселенную»? Вопросов много, мы посылаем их небу, Создателю, равнодушному соседу-курильщику по лестничной площадке, взрослым детям, грубой продавщице, давнему другу, много лет назад сгинувшему в прошлых днях, давно ушедшим теням близких, их мне так не хватает в этом неуютном, меняющемся мире…

В заключительных словах профессора звучит почти оптимизм: «В рамках шага назад (с позиций культуры) писатель делает много мелких шажков вперед (с позиций литературно-творческих). Делает, что может», но мне, как обыкновенному читателю, не достает более развернутого в перспективу, определенного авторского видения и выводов А.Андреева, а он может себе это позволить в силу своей многолетней преданности филологии и некого профессионального провидчества. В моих человеческих и литературных исканиях, мне как раз и не достает такой основательной надежды, и той точки опоры, которую мог бы выказать и поддержать во многих такой профессионал литературовед, как уважаемый мной доктор ф.н. А.Андреев.
Вряд ли в статье уместна открытая концовка, заставляющая читателей включаться в самостоятельное творчество. Хотя, может быть, я ошибаюсь, вновь перечитаю внимательнее статью, часто не все явное лежит на поверхности, может и профессор задал нам всем такую игру – чтение между строк.

12 декабря 2011