Перевернута последняя страница книги Ирины Шатырёнок «Банные мадонны». Ощущение такое, будто бы я все время находился вместе с героями – женщинами, девушками, а сейчас вышел в раздевалку и мне надо уходить из уютной, теплой бани на мороз.

Мне легко представить во всей красе действа, разворачивающиеся в книге, поскольку сам, хоть и не регулярно, но посещал подобную баню. А тем более, мне однажды удалось побывать в смешанной бане в Германии. Впечатления незабываемые.

Вспомнились почему-то завистливые отзывы: нашла чем удивить, Ирина — чаями и плоскими задами женщин. Вероятно, «критик» не читал книгу, а пробежал ее «галопом по европам».

Уже само теплое обращение к прототипам в начале книги, настраивает читателя на душевный лад. Автор подчеркивает, может в назидание начинающим литераторам, что «книга – особый плод, рождаемый трудно, в душевных муках, из странных, порой нелепых подручных средств автора, из его среды, и не только его жизни». И тут же она предупреждает обывателей, мнение одного из которых я привел выше: «литература всегда будет от первоисточника в лучшую сторону, она не нуждается во мнении обывателя, потому что омыта авторскими слезами и взращена писательскими фантазиями».

Несмотря на то, что «женщины интересны всегда и везде», автор нас настраивает на то, что в бане они могут быть еще интереснее, чем на кухне, в общежитии, на работе…

Сразу во введении, автор знакомит читателя с некоторыми советами бывалых, учит неспешно, по-умному осваивать банную азбуку. Собственно, на этом и заканчивается обучение и начинается увлекательный рассказ об интересных судьбах женщин, их радостях и проблемах. «У каждой женщины своя история. Поэма, песня или повесть, приправленные собственными выдумками талантливого рассказчика или чужая, чуть переиначенная». Впрочем, на протяжении всего повествования, автор непринужденно, всегда к месту, дозировано рассказывает о прелестях банного дела.

Очень интересны бесценные наблюдения, впечатления, эмоции автора, которая сама принадлежит к «выносливому женскому банному племени, живучему, стойкому и неболезному».

Если читатель надеется, собственно, на описание голых женщин, их прелестей, то он не ошибется в своих надеждах. Фигуры описываются откровенно, без прикрас, но и без пошлостей, подобно Тициану, Рафаэлю, которые великолепно выписывали своих мадонн.

«…Фигура Машки сработана грубо, без любви к красоте. Не доглядела матушка-природа, вот и наваяла. Получилось что-то среднее между сливочно-мягкими формами женского тела и мускулами боксера. Короткая шея, укороченная низкая спина переходит в сплющенный зад, ежик седых волос колюче торчит вверх. Нежность взгляда растаяла в дымке юных лет».

Автор считает, что в бане происходит что-то необыкновенное: «исчезают гнетущие мысли, растерянность и тревоги». Словом, все то, что не дает покоя в повседневной жизни.

В бане случаются разные истории, особенно, когда появляются новенькие.

Недоразумения и разборки не являются исключением. Примечательна история, когда новенькая плеснула «живого пива» на раскаленные камни в парилке.

«Парильщицы уже уютно расположились по любимым местам. Кто как удобно устроился, в предвкушении блаженства прикрыли глаза, подоткнув запаренными вениками подбородки. Никто и охнуть не успел, как высоко в воздухе запахло паленым, и обжигающий, резкий пар начал опускаться на мокрые плечи. Парная наполнилась въедливым, горчащим запахом обугленной ржаной корки хлеба.

- Мать вашу! – и дальше гневным голосом пошли непечатные выражения разгневанной Вали. — Дети, марш из парилки!

- Ах ты швабра драная, што нарабіла…, півам, жывым півам звезданула… і ў печку, увесь пар сапсавала. Зараза! – живо поддержала ее Таиса Ивановна.

- У-у-у! Руки…не под хер заточены…, я… не святая… Уйди! Уйди, чтоб глаза мои не видели, швабра».

Вместе с женщинами иногда мылись и мальчики. Для женской бани – критического возраста. Так одна из женщин, Валя, приводит своего шестилетнего сына.

«- Валь, а Валь, так мы твоего сынка скоро в армию отправим…, всей баней, — заливисто смеялась Ада Петровна, и легонько толкала ее в бок.

Мальчик сидел рядом, румяный, уже одетый, держал перед глазами книгу и вслух читал по слогам:

- Е-ха-ли мед-ве-ди на ве-ло-си-педе.

- Отстань, Петровна, что я виновата…, муж не любит париться…, тоже мне министр пиздинных дел…, вот и таскаю парня за собой».

Мне мать рассказывала, помню, как брала меня маленьким с собой в баню. Женщины с определенного времени стали стесняться меня, и говорили матери: «- Анька, твой каким-то осмысленным взглядом разглядывает нас, не таскай его, уже взрослый». Мне «взрослому» было около трех лет. Я не помню эпизодов детства, связанных с баней.

Чаю, его оригинальным рецептам, отведена отдельная глава. И о нем автор рассказывает с любовью, подробно описывая способы приготовления, не забывая хвалить женщин, которые приносят чай в баню.

Конечно же, среди женщин разнообразных возрастов и форм, есть своя Елена Прекрасная, как называет ее автор. Вызывает интерес описание женщины другой женщиной, не такой совершенной, в некотором роде. Конечно, о Елене надо прочесть все, иначе образ будет отрывочным, незавершенным. Приведу все же объемную цитату.

«Елена возникла из маленького квадратного бассейна, поднимаясь из воды прекрасной русалкой. Вся – грация и совершенство. В ней не было модной сегодня худобы. Современные девушки хотят выглядеть моделями. У них сквозь белую кожу светятся все ребрышки, выпирают острые ключицы, вызывая жалость к прозрачной модельной фигуре.

Тяжелые русые волосы на затылке Елена закалывала одной большой шпилькой, а то схватит их ракушкой, откроет спину. С завитков мокрых волос течет влажный ручеек. Грудь у Прекрасной Елены не маленькая, но и не большая, вызывающая нездоровый интерес обывателя, как выставленный на продажу отборный мясомолочный продукт».

Далее автор, вероятно, для сравнения, рассуждает о силиконах и «грудастых телках».

«Силиконы, вшитые в женскую податливую плоть, мужчины уже научились распознавать. Они стали разборчивы, их уже начинает отпугивать такое женское порно…».

Откуда у автора такие знания о предпочтениях мужчин, автор не рассказывает.

«Хорошо все натуральное, как говорится, пусть средненькое, но свое. Однако, грудастые телки (простите меня за столь нелитературное выражение) демонстрируют на экранах эту псевдокрасоту, сводят любой сюжет к натуралистической обнаженке. Кого сегодня удивишь образами в стиле ню? Вот они и стараются, вываливая перед честным народом свое искусственное вымя».

Конечно,  я  так понял, что это откровение не относится к естественным формам больших размеров, данных природой.

Далее можно найти: «…Зато у нашей Елены всего в меру, все пропорционально. Грудь у нее – цельная форма благородных чаш, слегка колышущихся, с выпуклыми темно-розовыми ягодками. У любого мужчины от такой сладкой красоты перехватило бы дыхание». Но -

«Елена держалась особняком.

- Здрасте, — махнет пышной головой, чуть сведет вниз красивый рисунок густых бровей и молча пройдет легким шагом мимо всех в раздевалке.

Среди голых женщин в бане она не демонстрировала свою телесную красоту. Все шаркают по мокрому полу тапочками, боясь поскользнуться, а Елена плывет живой бело-розовой статуэткой. Богиня и есть богиня», — заключает автор.

«Но, что удивительно, как только Елена одевалась, все очарование исчезало, как мираж, как обман зрения. Понимала ли она сама, что с ней происходит? Вот наденет она сейчас застиранные бабьи панталоны, торопливо облачится в бедные блеклые одежды, подвяжет лицо темным платком, и нет Елены Прекрасной… Богиня в бедных одеждах», — такая грустная мысль приходит автору, когда она смотрит вслед уходящей Елене.

Мне тоже жаль эту девушку. Спрятанная красота не видна парням, и многие принцы проходят мимо этой красавицы…

Одна из центральных персон – Таиса Ивановна. Ей чуть за шестьдесят. И хотя ей посвящена отдельная глава, практически во всех остальных она присутствует, заражая всех своим здоровьем, оригинальным юмором.

Как-то в баню пришла молодая женщина с двухлетней девочкой. Мать не уследила за ребенком, и произошел неприятный казус:

«Из пустой парилки навстречу женщинам вышла новенькая с ребенком. Она осторожно вела девочку по скользкому полу. На кукольном личике ребенка растянулась радостная улыбка.

- Молодец, Маша, с первым крещением, — ласково обронила маленькая Лена и первой переступила порог.

Не успели парильщицы зайти в парную, как в нос ударил крутой запах свежей мочи.

- У-у-у, нашкодзілі, я так і ведала, так і ведала, мамаша! – первой завыла рассерженная Таиса Ивановна и замахала над головой, как стягом, спортивной шапкой.

- Эй, мамочка, сюда иди к нам, — подключились женщины.

- За дзіцём глядзець нада, што нарабіла, малая, полный абсцыкос…, не-е, я не магу, такі добры пар папорцілі, кричала разгневанная Таиса Ивановна».

Но, начав возмущаться, Таиса Ивановна и сгладила ситуацию.

« — Ну, чаго, разараліся, — скажет она позже, — дзіця яшчэ напужаеце…, Маша, хадзі да мяне, хадзі, харошая дзяўчынка…, у дзіцяці ўсё зрабілася раптоўна…, яна і не заўважыла, так, Маша? – Таиса Ивановна обняла ребенка. Та крепко уперлась в нее своим розовым личиком».

Женщины в бане делятся своими секретами, секретами подруг. Интересна история с подругой маленькой Лены – Линой, которая была на семинаре в Швеции и нашла там свою судьбу. «Три недели провели они душа в душу, что не мешало им спорить, каждому отстаивать свою точку зрения. Не заметили, как съехали от ночных разговоров в постель, а когда проснулись, не захотели расставаться. Вот такая сказочная взрослая история».

Лина выслала вызов подружке и уже Лена укатила в Швецию, а «через месяц маленькая Лена была центром внимания в раздевалке…, спокойной позой она пыталась унять внутренние эмоции, которые рвались из нее бешеным водопадом».

Были и неприятные моменты. Один из них связан с угасанием жизни на глазах испуганных банных мадонн.

«Бабка закатила глубоко вверх глаза, сидела безучастная, немного обмякшая, расползаясь студенистым телом по лавке.

- Помогите, обратилась ко мне молодая женщина. – Устала вот…, выдохлась…, надо в рукава кофты руки просунуть.

- Свекровь?

- Нет, чужая. Она меня еще около душа попросила довести до шкафчика, что-то ей нехорошо.

Мы с трудом затолкали в узкие проемы безжизненно тяжелые руки незнакомки. Пока я допивала чай, лицо у бабки прямо на глазах стало быстро меняться. Из бледного, почти бесцветного оно превращалось в сухое, коричневое, все более покрываясь восковой мерклостью. Нос заострился, губы налились темной синевой.

Шло стремительное угасание жизни, совсем не похожее на внезапное забытье или сон. Что-то зловещее промелькнуло у нее над лицом, как будто чей-то след, прозрачная тень, похожий на взмах большого крыла невидимой птицы. В теплой раздевалке по моему разгоряченному лицу дохнуло холодком».

Автор не выдерживает этой сцены и покидает раздевалку. Как узнали позже, вызванная скорая помощь не довезла старушку до больницы…

Перевернута последняя страница книги Ирины Шатырёнок. Ощущение такое, будто бы я все время находился вместе с героями – женщинами, девушками, а сейчас вышел в  раздевалку и мне надо уходить из уютной, теплой бани на мороз…

Мне какое-то время будет не хватать этих великолепных женщин. Я буду вспоминать их нежных, добрых независимо от их телесных форм. Эти прекрасные мадонны еще долго будут ходить в свою баню, теряя и приобретая друзей, рассказывая все новые эпизоды из своей жизни. Я могу лишь пожелать им легкого пара, здоровья и побольше положительных эмоций.

С легким паром, дорогие мадонны!..