Лучше бы Николай Чергинец не отвечал Григорию Забродскому
Начало: «Новый роман Чергинца и историческая правда»>>>
Практически все писатели болезненно воспринимают объективную критику. Однако не каждый критик готов строчить слащавые рецензии. Григорий Забродский достаточно обоснованно сделал вывод о книге «Операция «Кровь»:
«Понятно, что написанное Николаем Чергинцом – это, прежде всего, художественное произведение. Вероятно, автор этим и станет оправдывать свой роман. Тем не менее, в этом произведении много деталей, которые никоим образом не соответствуют действительности. Художественное произведение на такую важную и болезненную тему должно хоть в чем-то совпадать с оригинальной историей. В данном случае совпадают только факты изъятия крови у детей и освобождение их партизанской бригадой «Штурмовая».
Маловато для романа с документальной основой. Вместо того чтобы признать: «да, я вольно поступил с фактами и «документальную основу» следует убрать из аннотации», автор в своем ответе «Война – наша общая боль, у которой нет срока давности» переходит на личность критика и оправдывается довольно оригинальным способом. Логика таких манипуляций проста: оппоненту приводятся неопровержимые факты, не относящиеся к теме дискуссии, и затем говорится – «посмотри, какой ты дурак». Сам же Н.Чергинец часто приводит подобный пример дискуссий, только с брюками. Примерно выглядит так:
– На тебе синие брюки?
– Да.
– Ну, так ты дурак и не прав.
Основной вывод, который делает Н.Чергинец таков: «…заявление, что «многие из фактов, изложенных автором, не соответствуют реальности», – это уже не просто глупо, а прямое издевательство над самой большой болью нашего народа».
Вот так. И тут же убедительное продолжение: «Смеяться с нашей боли мы не должны позволять никому».
Однако критик в своем обоснованном отзыве очень тактичен и не смеется. Он лишь указывает на вольное обращение с фактами, попросту – на ложь.
Известно, что советские солдаты, офицеры, а особенно высшие офицеры Советской Армии, занимались насилием и мародерством на территории Германии. Интересно, пришло ли в голову какому-либо немецкому писателю так же, как и автору этого проблемного романа, обобщить события и исказить их?
Советский солдат отнимает у немки велосипед (по мнению русофобов), или советский солдат помогает немке
выровнять руль (по мнению русофилов). Берлин, август 1945 года.
Н.Чергинец прибегает к некорректным приемам ведения дискуссий. Он «выбивает слезу» у читателей и одновременно клеймит и унижает критика. Совсем по-детски и неубедительно смотрится жонглирование им цифрами.
Не стану подробно комментировать ответ автора романа Г.Забродскому. Тем более, насколько я знаю стиль письма Николая Ивановича, этот текст не принадлежит его перу. В крайнем случае – очень жесткая редакция. К этому мог приложить руку А.Мартинович, а еще вероятнее – И.Саверченко. Это мое частное мнение, основанное на опыте общения с рукописными текстами Н.Чергинца.
Обращаю внимание на тот факт, что Н.Чергинец считает критика молодым человеком 19-ти лет (на март 2014г. – «родился через полвека после войны»). Это удивительно, поскольку работа Г.Забродского выверена и достаточно аналитична. Такое не под силу юноше, даже если он студент второго курса филологического факультета.
Серьезный прокол допустил автор романа и в случае забора немцами крови у еврейских детей. Он тогда еще не знал, что подобного не могло быть. Конечно, не в ситуациях, когда никто не подозревал (или немцы не подозревали), что ребенок еврей.
Цитата из статьи Л.Ломсадзе («Народная Воля»), часть «В крематорий с оркестром»:
Пленные его (Леонида Рубинштейна – А.Н.) жалели, давали работу полегче. За малейшее нарушение – плетка. Разговариваешь, не так колодки поставил у нар, шапку потерял – уже не жилец. Каждый день одна и та же утренняя и вечерняя команда: «Gefangener, stilistehben! Mutzen Up!» – «Заключенные, смирно! Снять шапку!» Их считали скотом. Баланда с клюквой или кольбари. Счастлив тот, кто выловит в миске кусочек овоща. Леонид имел единственную привилегию – у евреев не брали кровь для немецких солдат. |
Тема войны не столько тяжелая, сколько деликатная. И в нее влазить из конъюнктурных соображений, ради того, чтобы выделиться, очень опасно: получается халтура. Такие романы должны быть выверены и писаться годами, а не быть скороспелками. Давно понятно – что посеешь, то и пожнешь (с).
Публикую статью Н.Чергинца в своем переводе.
Алесь Новікаў
Война – наша общая боль, у которой нет срока давности
В последнее время на Западе все чаще находятся политики, которые, чтобы обелить фашизм, пытаются переписать историю Второй мировой войны. Тем более что наследников фашизма сегодня становится все больше и больше. Другие, которые сами имели отношение к фашистским преступлениям или имеющие таких родственников, тоже не прочь скрыть тот факт, что в победу над фашистской Германией самый большой вклад внесли именно народы Советского Союза. Ловко жонглируя вырванными из контекста цифрами и фактами, подобные «деятели» саму действительность ставят с ног на голову, пытаясь уменьшить вину фашистов перед народами, территорию которых они оккупировали, и внести выгодные им корректировки в историю. Вот и у отдельных наших отечественных «газетных правдолюбцев» стало модно не просто ставить под сомнение абсолютно очевидные факты, но и цинично, основательно подсчитывать в мельчайших деталях эпизоды нашей общей боли, у которой просто нет срока давности, части того страшного целого, имя которому – война.
Не хотел опускаться до полемики с людьми, которые просто не понимают, что же это такое на самом деле. Но то, что написал в газете «Наша Нива» автор под псевдонимом «Григорий Забродский» в своей статье «Новый роман Чергинца и историческая правда» – это уже не просто непонимание, а издевательство над памятью.
Хотелось бы обратиться к автору этой статьи. Мой критик, который не познал тягот войны, голода и страха смерти, борец «с искажением исторических фактов» Григорий Забродский! Если уж вы решили бороться с неправдой, то начните с себя. Вы подписываетесь под своим пасквилем как Григорий Забродский, но ведь это не настоящее ваше имя. Так чем же не угодил вам роман Николая Чергинца «Операция «Кровь»?
Правда, сначала отмечу, что я не стал бы обращать внимание на слова человека, который родился через полвека после войны, который, к тому же, войны не претерпел и не видел. Однако меня удивило, насколько «профессионально» умеет наш доморощенный «правдолюбец» считать загубленные человеческие жизни – якобы сам в то время, стоя среди оккупантов, занимался подсчетом белорусских детей, в которых фашисты в четырнадцати (!) специальных центрах выкачивали кровь, пока те не умирали. И здесь, согласно его «логике», главным в оценке действий тех же немецко-фашистских оккупантов, которые убили каждого третьего жителя Беларуси, должна быть не их человеконенавистническая политика, а точный, скрупулезный подсчет, где, и когда именно, и сколько из наших замученных соотечественников оказалось детей, взрослых и стариков. Прямо-таки немецкая педантичность!
Только вот с настоящей исторической правдой такая «скрупулезность», как и ваши насмешки, не имеют ничего общего. Потому что любой исторический роман – это прежде всего литературное произведение, осмысление автором реальных событий и передача их с точки зрения автора. Сомневаюсь, может ли такой «счетовод», который не знал, что это такое – человеческий страх, когда ты можешь быть в любую минуту убит безжалостным оккупантом, – понять замысел автора, который не столько стремится показать конкретное число жертв в одном, отдельно взятом «центре» по убийству белорусских детей, сколько напомнить всем, что пришлось пережить здесь в годы оккупации нашим людям, которые видели, как издевались фашисты со взрослых и детей, убивая даже младенцев.
Тем более исторический факт, о котором я, автор, рассказываю в своем произведении, – это всего лишь единичный пример из множества страшных и вполне реальных исторических фактов! Неужели на их фоне действительно так важно, в каком именно «центре» убили десять тысяч, а в каком – двадцать тысяч наших белорусских детей? Где именно и сколько пяти-, шести-, семилетних, и более взрослых детей, насильно отобранных у матери, убили после того, как высосали у них всю кровь?! Речь идет о человеконенавистнической политике фашизма.
Хотя господина «Забродского» это не смущает. С самого начала своей статьи он делает такую вот модную «затравку», чтобы подогреть читательский интерес: видите ли, «несмотря на утверждения автора, что «произведение написано на документальной основе – фактах умышленных преступлений оккупантов в Беларуси», многие из фактов, изложенных автором, не соответствуют реальности». Например, детей в центре якобы было вдвое меньше, чем утверждает Чергинец. Далее Григорий Забродский, «разоблачая» Чергинца «в искажении исторической правды», заявляет, что и секретной лаборатории, мол, там не было (видимо, у детей от 6 до 12 лет кровь забирали публично!), что детский комплекс должным образом не охранялся и дети, оказывается, «часто выходили из него в поисках свеклы, картофеля и другой еды у местного населения» (это что, упрек фашистам, что плохо охраняли детей?). Почитаешь такое, и сразу же на виду попытка убедить читателя, что это была не оккупация, а идиллия какая-то! Как будто и не было этого страшного, спокойно-циничного зверства в отношении беззащитных детей. Наверное, господин Забродский может лучше и точнее, чем в документах военных лет, «подсчитать», сколько же и как именно погибло в те ужасные годы наших людей. И если окажется вдруг, что немцами и их приспешниками в годы войны на территории Беларуси убито и замучено в концлагерях не возле двух с половиной миллионов человек, а, скажем, два миллиона четыреста тридцать две тысячи, то все – «несоответствие исторической правде»?!
Но «автору-счетоводу» и этого мало: говоря о моем романе, он называет его «очередным мифом, которых было немало в советской истории». И злобно так добавляет, что «художественное произведение на такую важную и болезненную тему должно хоть в чем-то совпадать с оригинальной историей». Что ж, приведу лишь некоторые «оригинальные» исторические факты, на которые я опирался во время работы над книгой.
Можно признать фактом, что в июне 1941 года фашисты напали на СССР и в считанные недели оккупировали всю территорию Беларуси? Можно отнести к историческому факту, что фашисты поставили цель – уничтожить всех евреев и цыган, а из белорусов оставить в живых только 25 процентов? И разве не исторический факт, что немецко-фашистские оккупанты создали в Минске гетто, где издевались над евреями, насиловали их детей, убивали людей тысячами и в конце 1943 года рапортовали своему «фюреру», что его приказ выполнен? Однако об этом господину Забродскому упоминать и отвечать в своем статейке некогда.
Не знает он, видимо, и о том, что, кроме поселка Семково, детские «центры для доноров» были созданы, например, в деревне Скобровка Пуховичского района. В этом лагере постоянно находились 200-250 детей, их регулярно, большими партиями, отправляли в Германию, и лагерь пополнялся новыми донорами. Причем никто не может назвать их точное количество. Такой же лагерь находился в поселке Паричи Гомельской области.
Напомню господину Забродскому и о том, что, кроме, как он называет его в своей статье, «детского дома», который «подобным образом не охранялся», немцы создали такой же «детский дом» (а по сути, концлагерь для детей-доноров, чья кровь забиралась для раненых немецких солдат и офицеров), – находился ли он на территории бывшего учебного хозяйства «Красный берег» Жлобинского района Гомельской области. Фашисты насильственно забирали детей у родителей – жителей Жлобинского, Добрушского и других районов, – и отправляли в Германию. Последняя партия – 1990 детей, наших белорусских детей! Поезжайте, посчитайте, разоблачите Чергинца – может, там был не 1990 детей, а на несколько человек меньше? Для вас же это важнее то, что фашисты мучили их, забирали у них кровь и убивали.
Количество детей, спасенных партизанами в Семково, взято мною из рассказов жителей близлежащих деревень и тех, кто был тогда спасены партизанами. Назывались разные цифры – от 190 до 700. Но разве только об этом может идти речь? В книге – рассказ о тяжелой и страшной судьбе всего нашего народа.
Я сам, лично, – свидетель многого из написанного. Во время войны моя мать, простая, неграмотная белорусский женщина, спасла из семи шестерых своих детей. Более того, рискуя собственной и нашими жизнями, она спасла от верной смерти еврейскую девочку – потому что мы, белорусы, никогда не делили людей по национальности. Я помню холод, голод, разруху. Помню, как фашисты и полицаи издевались над евреями, пытали их и убивали на наших глазах, лишали их права называться людьми, цинично обрекали их на смерть от голода и жажды, выдавая в день по 3 грамма крупы. Помню десятки виселиц, на которых немцы вешали жителей Минска других национальностей.
Нет, можно еще понять, если бы какой-то недоучка-двоечник, который тщетно протирал штаны в бесплатной советской школе, мог просто не знать, что происходило на нашей земле в годы фашистской оккупации и какая это была страшная беда для нашего народа. Но заявление, что «многие из фактов, изложенных автором, не соответствуют реальности», – это уже не просто глупо, а прямое издевательство над самой большой болью нашего народа. Смеяться с нашей боли мы не должны позволять никому.
Я не удивился бы и утверждению подобных защитников «правды», которые по примеру Забродский стали бы доказывать, что, мол, в Семково, где существовал один из таких «центров», вообще не было евреев. Некоторых из этих «правдолюбцев», родившихся после войны, я знаю лично. Что ж, готов показать им списки евреев, у которых немцы в Семково забирали кровь и которые остались жить только благодаря партизанам, которые их спасли.
Складывается впечатление: если поручить это дело Забродскому, он докажет, что ирландцев в мире более китайцев. Причем сделает это чрезвычайно убедительно: будет считать только рыжих.
Так и хочется напомнить слова Юлиуса Фучика: «Люди, будьте бдительны!»
Николай Чергинец
---
Оригинал: «Звязда», 23.05.2014
