Можно ли похоронить живого человека?
Как утверждают легенды, такие случаи были. Причина тому кома или летаргический сон. Конечно, адекватные люди не станут сознательно хоронить своих сородичей. Это нацисты были неразборчивы и могли еще живых жертв закапывать в могилы.
«Плевки в вечность» – так называется замечательная статья Светланы Калинкиной в «НВ». Публицистика Светланы емкая, обоснованная. Это редкость для женщин. Извините за откровенность. Не всегда я соглашаюсь с автором, но на то и свобода слова, чтобы иметь различные мнения, а не придавленные цензурой.
Тема белорусского языка у нас нескончаема. Как, похоже, и у соседей в Украине. Трудно представить, когда она исчезнет. Вероятно, когда представители самой высокой власти осознают значение белорусского, родного языка для государства и его независимости. Мы наиболее уязвимая нация, по сравнению с остальными бывшими республиками советского колосса – русификация для нас оборачивается трагедией. Однако, похоже, что в руководстве страны намечается изменение по отношению к беларускай мове. Об этом свидетельствуют известное недавнее выступление Игоря Бузовского («Беларусь-Украина: неизбежное сравнение» и председателя околовластной партии – ЛДП – Олега Гайдукевича.
14 июня высший совет и центральный комитет партии заявил, что пришло время придать бело-красно-белому флагу и гербу «Погоня» статус историко-культурных ценностей, а также разрешить их свободное использование на территории Беларуси.
Нашел еще удивительную вещь, то, о чем говорю в последнее время. Это уже Сергей Гайдукевич:
19 ноября 2012 года Либерально-демократическая партия предложила принять закон об обязательном владении государственными служащими белорусским языком. Соответствующее заявление принято Высшим советом и Центральным комитетом ЛДП.
Уму непостижимо! А что же парламентарии? Спят?
Предлагаю вниманию читателей актуальный материал Светланы Калинкиной. Мова жыве, и жыве Беларусь!
Алесь Новікаў
Плевки в вечность
Светлана Калинкина
Споры между теми, кто упорно цепляется за русский язык как язык современных белорусов и защитниками белорусского языка дошли до своего апогея. Юрист из Славгорода Артем Агафонов бросил вызов активисту из Гомеля, известному защитнику родного языка Игорю Случаку.
Агафонов осмысленно и намеренно пошел на провокацию, оставив в соцсетях следующую запись, адресованную Случаку: «Белорусский язык – мертвый. Говорю специально для тебя. Теперь попробуй меня засудить. Принимаешь вызов? Или только против детей способен геройствовать?».
Этому предшествовала попытка Случака наказать подростка, который тоже высказался про «мертвый язык». Случак написал заявление с требованием наказать. Но потом выяснилось, что парень болен раком, раскаивается, и мама очень просила его простить... В итоге развернулась горячая дискуссия: прощать – не прощать? Может ли болезнь служить оправданием и смягчающим обстоятельством или закон один для всех?
И надо ли наказывать ресторан за незнание слова «гарбата»?
И могут ли штрафы за оскорбление белорусского языка помочь его популяризации?..
Лично я – против белорусского Талибана, какие бы благородные цели он ни преследовал. Но я за то, чтобы белорусский язык стал единственным государственным языком в нашей стране.
Этот текст специально пишу по-русски, чтобы доводы услышали и наши русскоязычные сограждане, и наши русскоговорящие советчики.
Доводы, в общем-то, не мои. Они принадлежат прекрасному белорусскому философу Валентину Акудовичу. Но поскольку не все имеют счастье лично общаться с гениями, и не все имеют силы понять их книги и статьи, рискну изложить аргументы в собственном упрощенном понимании.
Русский язык в Беларуси это действительно язык общения, признает Акудович. Для Беларуси он имеет функциональное, прикладное значение. Но все великое, ценностное, сформировавшее белорусов как народ; все самое значимое в национальной истории, культуре, литературе, философской мысли; все, что дает белорусскому государству право существовать как самостоятельное государство, было сформулировано и написано именно по-белорусски, на белорусском языке.
Таким образом, мы оказались в ситуации, когда русский язык для белорусов – функция, а белорусский язык – ценность.
Вот у вас в доме есть стиральная машина. Она красивая, удобная, современная, и даже, скорее всего, не дешевая. Классная вещь! Но не более.
И у вас же в доме есть икона – старинная, намоленная поколениями предков, выцветшая, покалеченная временем. Гвозди ею забивать не будешь, селедку на ней не нарежешь, сальца не настругаешь. Но вот именно эта икона – ценность. Потому что когда-то ваша прапрабабушка благословляла это иконой прабабушку, чтобы выжила в болезни и голоде; а потом прабабушка – вашего дедушку, чтобы сына обминули пули на фронте; а потом икона оберегала ваших папу-маму; а потом терпеливо и милосердно охраняла вас...
Кто решится выбросить икону и поставить вместо нее дешевого китайского болванчика, хотя он совсем новенький и весело-красиво блестит? В здравом уме – никто!
А вот пошарпанную стиральную машину, диван, телевизор – с легкостью выбросим. И правильно сделаем, и купим новый, и нет проблем все это заменить, никакой трагедии, никакой катастрофы.
Разница между ценностным и функциональным, надеюсь, понятна.
Если у тебя в доме есть икона, то перед ней можно молиться, а можно не обращать на нее внимания, от этого она менее ценной не становится. Тем более что где-то на подсознании, в подкорке, ты все равно знаешь, что она у тебя есть. Что есть нечто неведомое, хранящее и оберегающее тебя.
Можно верить, можно не верить, можно понимать или не понимать ценность. Но плеваться зачем?
Артем Агафонов, зачем плеваться в то, что вашему уму не подвластно?
«Народная Воля», №48-20.06.2017г.
