ЛитКритика.by

Жыдзянё
 

Пока мчались по хайвею она сидела тихо, не выражая ни интереса, ни удивления. Я решил проехать мост по верхнему уровню, чтобы в самой высшей точке на высоте пятьдесят метров, когда слева появится вид на гудзонский закат, а справа встанет светящаяся галактика Манхеттена, сказать: «Смотрите Францевна – это Америка». Но теща все испортила.
 

– Спыні машыну, – вдруг сказала она.
– Не могу, – ответил я.
– Мне млосна, я баюся вышыні.
– Здесь нельзя останавливаться.
– Добра, тады я пацярплю, – сказала она покорно и зажала рот рукой.
 

Дома теща покопалась в сумке и выставила на стол бутылку водки.
 

– Давай вып'ем, зяцёк, за мой прыезд.
– Ох, теща, я не пью.
– Чаму не п'еш. Хворы які?
– Нет, просто я не по этим делам.
– Ведаю я па якім ты справам, – сказала она и показала пальцем на огромный живот моей беременной жены.
 

Через два месяца родился Боря.
 

– Зусім на цябе не падобны, – сказала теща.
– А на кого?
– Не ведаю. На кагосьці іншага.
– На какого еще іншага?
– Можа на негра якога.
– Если бы на негра, так был бы черный.
– Не абавязкова, – сказала теща. – Вось у сабак сучка белая, а кабель чорны, так адзін шчаня можа быць чорны, а другі белы.
– Теща, за что вы меня так не любите?
– З чаго ты ўзяў?
– Ну, вот почему же вы говорите мне такие гадости?
– А гэта, каб ты не задаваўся, што такую маладую і прыгожую дзеўку за жонку сабе ўзяў.
– Я люблю вашу дочь, у вас что есть сомнения?

Она вдруг вскочила, сделала руки в боки, как в народном танце, и крикнула:

– А чаму тады ты на маёй дачцэ не ажэнішся?
– Да какое это имеет значение – мы любим друг-друга.
– Колькі ты яшчэ будзеш яе кахаць? Табе пяцьдзесят, а ёй трыццаць. А ў нас у беларускай пародзе прыгажосць ціхая, ды доўгая. У маёй вёсцы і ў пяцьдзесят яшчэ прыгажуні. Калі ёй будзе пяцьдзесят, табе колькі будзе? Правільна – семдзесят.
– Ну, есть лекарства разные, которые продляют любовь.
– А ты ўжо падаўжаў лекамі ці яшчэ сам?
– Что за вопрос?
– А я табе скажу, што за пытанне. Яна табе дзіця нарадзіла. Дык вось – я хачу ведаць, як яго зрабілі: з лекамі ці без лекаў?
– А можно я у вас поинтересуюсь? Были ли в роду родителей моей жены алкоголики с какой-нибудь из сторон?
– Былі, з абодвух бакоў ўсе мужыкі – п'яніцы, але дзеці рабіліся без лекаў.
– Да даже если и с лекарствами, оно не влияет.
– А вось я не ведаю.
– У меня все нормально без лекарств. Не верите, спросите у моей жены.
– Так яна мне праўду і скажа. Толькі я табе хачу распавесці, што гэтыя думкі не толькі ў мяне ў галаве, яны і ў яе могуць быць у галаве. Глядзі, каб не здарылася трагедыі ў тваім жыцці, зяцёк. У нас з абодвух бакоў мужыкі п'яніцы, а бабы прыгожыя і блядавітыя, – она посмотрела на меня своими прекрасными, как у моей жены, глазами.

В соседней комнате заплакал Борька и теща бросилась туда, словно собака. Ребенок затих, и я на цыпочках, боясь разбудить его, подкрался к детской комнате, что бы посмотреть на своего прекрасного спящего сына. Борька лежал на животе и работал руками и ногами. Озаренная светом, исходящим от голой попы трехмесячного мпаденца, теща сидела и тихонечко напевала: «Ах ты дзіцятка маё, ах ты сіраціначка мая, жыдзянё ты маё маленькае».

– Францевна, что вы такое говорите, какой еще сирота? У него есть папа и мама! – возмущенно воскликнул я.
– Няма ў яго ні таты, ні маці, – в сторону, как в опере пропела теща. – Тата павінен быць на маме жанаты, інакш гэта не сям'я, і ў дзіцяці няма бацькоў. А, значыць, ён сірата.
– А что значит это ваше жыдзянё? Вы уже совсем с ума сошли на старости лет.
– Ой, ні намнога цябе старэй, – ответила вдруг кокетливо теща. – Жыдзянё, таму, што так мне Бору больш шкада і я яго мацней люблю.

Короче, пришлось мне в конце-концов жениться.

© Владимир Рабинович