ЛитКритика.by

Поэт с «матюгальником»

Передо мною небольшая брошю­ра, напечатанная на компьютере: Та­тьяна Борисик -- "Гаркну у блiскучы мацюгальнiк". Вершы. Всего здесь собрано 25 стихотворений. На облож­ке, по-видимому, сама автор: молодая особа сидит с сумкой на коленях на ступеньках лестницы в каком-то подъезде с облупленными стенами. Такие сборнички стихов во множестве создаются за счет самих авторов - спа­сибо компьютеризации! - и содержат, как правило, давно знакомый набор жалоб на женское одиночество, по­пытки пейзажной лирики, стихотвор­ные поздравления ко дню рождения и так далее.

Я, как и всякий читатель, знакомый с так называемой «женской» лирикой, открыл этот сборник с некоторым пре­дубеждением. Однако первое прочи­танное стихотворение заставило ду­мать, что его сочинила не обычная «девушка с большим сексуальным опытом» (выражение-самохарактери­стика одной моей знакомой), а маль­чишка - уличный хулиган. Другие стихотворения написаны, похоже, зре­лым сатириком, философом, и вооб­ще - человеком «в возрасте».

Только вчитываясь, понимаешь, что их писала все-таки женщина - любопытная, пугливая, лиричная. Со­здается впечатление, что эти стихи - явление в современной белорусской словесности, а поэтому и заслужива­ют отдельного разговора. Настоящая статья - попытка такого разбора.

Язык стихов Т. Борисик - та самая «беларуская мова», которую отдель­ные граждане хоронят уже больше ста лет. Причем, мова эта не подобрана со словарем, не натужна. Она живая и естественная, как дыхание. Впрочем, обратная сторона этой естественнос­ти - грубоватость, обычное свойство деревенского языка и деревенского мировоззрения.

Форма и содержание

Вообще говоря, любой творческий акт - не важно, стихотворение это или, скажем, проект здания - содержит два компонента: идейный и технический. Только большим мастерам удается гармоничное сочетание этих частей, да и то не всегда. Так, взяв к рассмот­рению изобразительное искусство, мы можем вспомнить художника Семирадского, как пример сочетания отто­ченной и даже изощренной техники при «облегченном» идейном наполне­нии и, как обратное явление, - Гойю с его насыщенностью мыслей и чувств при явно дилетантской, «любительс­кой» технике.

Находки Т. Борисик впечатляют уже сейчас. Татьяна умело пользуется элементами юмора и сатиры.

«Тэлевізар скажа, як пад'есці смачна»; «Твае блакітна-кафляныя вочы працялі мае сэрца, быццам швайка». Есть и готовые афоризмы: «Чарка ужо не здолее стаць пляшкаю, з «зайчыкаў» не вырастуць даляры».

Однако стихи Татьяны Борисик, по моему разумению, - это работы, ска­жем так, «поэтического Гойи»: фор­ма их все-таки отстает от содержания. Хотелось бы, чтобы автор почаще вспоминала, что она - не «вясковая дзеўка», не мещанка со словарным запасом из тридцати семи слов и не вздорная и нервная «училка», шугаю­щая конопатых недорослей с чисты­ми круглыми пустыми глазами. Та­тьяна Борисик - поэт, пуповина, свя­зывающая ее с миром пыльных хат и бетонных городских окраин, пе­ререзана. Надо идти дальше, надо учиться, надо искать и находить но­вые поэтические формы и средства. Впрочем, сказанное здесь - не есть требование забыть свое происхождение. Будьте, Татьяна, диалектиком!

Философия стихов

Вполне допускаю, что автор и не думала об идейной стороне своих про­изведений, а писала по принципу «что вижу - о том и пою». Тем не менее, философский компонент значитель­ный и в стихах присутствует четко.

Упростить работу критика может сравнение с уже имеющимися стиха­ми. Т. Борисик дает хорошие прово­ды для таких сравнений. Ну, напри­мер, так:

Кузнечик дорогой, коль много ты блажен,

Коль больше пред людьми ты счастьем одарен!

Ты ангел во плоти, иль, лучше, ты бесплотен,

Ты скачешь и поешь, свободен, беззаботен.

Что видишь, все твое; везде в своем дому,

Не просишь ни о чем, не должен никому.

М. Ломоносов

Як добра свінюшкай рабенькаю быць!

Паслен, крапіва, з камбікорму падліва,

Дасі бульбы ёй - i па тым будзе жыва.

Калі ж да ўсяго намяшаеш ёй хлеба,

Для шчасця нічога свінчаці не трэба.

Яна будзе рохкаць, а не вішчаць

I спінку ў бруднай вадзіцы качацъ.

Т. Барысік

Читатель не может не заметить перекличку настроений русского и белорусского поэтов, однако это ни в коем случае не заимствование.

Пойдем дальше. Мы живем во вре­мя, скажем так, подведения итогов. Стихи Т. Борисик в этом смысле - «с веком наравне». Автор в своих произ­ведениях выставляет счет эпохе уско­ренного индустриального развития со своей, деревенской точки зрения. По прочтении сборника становится ясно - Т. Борисик считает, что ни тракторы, ни комбайны, ни радио-телевидение не изменили деревенских умонастро­ений. «Вып'юць, бывае, не без таго. Вечна баяцца ycix i усяго. Спёкі, грымотаў, дажджу, канца свету, але найбольш - прадстаўніц сельсавету». Почему? А из-за векового деревенско­го рефлекса: кто командует - тот и пан. Его надо бояться, ему надо завидо­вать, его надо потихоньку обдуривать и ненавидеть. И еще: «Дрыхнуў на задніх седалах сход справаздаўча-выбарчы. А на пярэдніх месцах увогуле было пуста...» Опять та же логика: если есть паны, значит, есть и рабы. Для них главное - не думать, основ­ной рефлекс - прятаться за чужие спи­ны. Кто пытается думать -- пусть в го­род едет. Такая вот обратная селекция.

И что же получается: наша дерев­ня - заповедник средневековья? В том-то и дело, что нет. С высоты на­чавшегося XXI века можно сказать: тот ушедший мир был тяжел, жесток, но и по-своему красив и поэтичен. Последовательный уход из села наиболее активной части его жителей, перенимание самых примитивных форм городской культуры - все это постепенно выдавило и выдавливает из сельской жизни всякую поэтику и осмысленность. «Песні мы даўно за­былі, бо няма пра што спяваць», - констатирует Т. Борисик. Сохранения культуры предков нет. Есть деграда­ция.

Одичание хуже дикости. У дикос­ти есть перспектива, у одичания ее нет.

Итак, на протяжении последних полутора столетий работящий кресть­янин трудился в основном для того, чтобы накопить деньжат и, забросив все прелести деревенской жизни, ука­тить в город. Во второй половине про­шлого века произошла, наконец, «сбыча мечт». Все, кто мог и хотел, из де­ревни уехал. И что же? Кто обрел от этого счастье? Те, кто уехал, или те, кто остался? И что ждет наше обще­ство в дальнейшем? Не сбежится ли все население страны в круг с диамет­ром километров в десять, где люди будут ходить по головам друг друга, протискиваясь из Уручья - в Курасовщину, из Курасовщины - в Центр? И что будет там, за пределами вожделен­ной для всех окружности? Свалки?

Впрочем, Т. Борисик не смотрит так далеко. Она констатирует: с отко­чевкой значительной части сельского населения в города жизнь в деревнях если и не прекратилась физически, то все равно потеряла смысл. Отсюда, наверное, и апокалиптические настро­ения в стихах Т. Борисик: «Закіданым вёскам поўдня Магілёўшчыны», «Спекай маўкліва дыхаю...».

В названых стихах есть и еще один компонент. Деревенский житель боль­ше, чем городской, связан с природ­ным окружением. Изменение клима­та, о котором теперь не говорит толь­ко ленивый, сельчанин чувствует ко­жей все двадцать четыре часа в сут­ки. Однако ни осмыслить происходя­щее, ни тем более дать какой-либо доказательный прогноз, деревенский житель не может. Впрочем, этого не могут сделать пока и патентованные ученые - можно судить хотя бы по появляющимся в белорусской прессе бодро-оптимистическим статьям: вот, мол, ничего страшного, скоро в Бела­руси бананы расти будут! Сельчанам же можно только использовать опре­деления, унаследованные из предыду­щих эпох: «Лixa, дзіцятка, ліха!» Ка­кие испытания нас ждут впереди - об этом никто и не догадывается. Мно­гие, очень многие ждут в душе испол­нения темных пророчеств книжников и звездочетов прошлого. От этого, пожалуй, в значительной мере и не­уютно в нашем мире.

...А Татьяна Борисик - настоящий поэт. Пусть ей хватит сил идти по этой дороге.

© Клеванец Юрий Васильевич