«Творчество» Светланы Алексиевич
Не могу «творчество» в данном случае писать без кавычек, пальцы сами на клаве их набивают. Конечно, я объясню свое упорство или признаю, что первое впечатление ошибочно. Вообще, писатель, который в творческих муках создает произведения, а еще и талантливые, должен с подозрением относиться к писанине, типа ОБС - одна баба сказала.
Интуитивно не обращался к произведениям С. Алексиевич, чувствовал некий подвох. Тем более, о «Цинковых мальчиках» я услышал после Афгана, наверное, в 1989 году, когда только книга появилась. Не покупал и не читал. Не хотелось тогда чужими глазами, иногда бесстыжими, смотреть на те события. Следил лишь за фактами.
Как-то, несколько месяцев назад, по случаю, пробежал по диагонали несколько страниц «Цинковых мальчиков». Нашел какие-то байки, плюнул и не стал вникать далее. Но вот что недавно узнал:
В начале сентября российское издание Forbes выбрало лучшие книжные новинки этой осени.
...список замкнула белорусская писательница Светлана Алексиевич. В этом году вышла заключительная книга цикла "Голоса Утопии" под названием "Время секонд хэнд". Романы писательницы хорошо знают в Беларуси и Европе. В этом цикле она рассказывает об особом типе людей - "homo soveticus", рассуждает о распаде СССР. Названия ее книг успели стать метафорами: "У войны не женское лицо", "Чернобыльская молитва", "Цинковые мальчики" (http://femina.by).
На тринадцатое заштатное место втиснули «белорусскую писательницу». Не знаю, насколько она «белорусская», если с 2000 года проживает за границей. Конечно, у меня есть версия, которая с высокой вероятностью отвечает на вопрос: за что, за какие заслуги включили С. Алексиевич в рейтинг? Но дело не в этом. Это событие заставило меня обратиться-таки к произведениям зарубежной писательницы. Что же это за «секонд хэнд» стало понятно из аннотации, а знакомство с первыми страницами просто разочаровало.
Однако не могу делать заключение, не ознакомившись полностью с произведением, поэтому остановлюсь на этих эмоциях.
Все же я сначала обратился к «Цинковым мальчикам», поскольку тема интернационального долга и Афганистана мне очень близка. Внимательное знакомство с произведением, откровенно говоря, не то что озадачило, а повергло в шок. Кроме того, С. Алексиевич опрометчиво, при переиздании книги, опубликовала фрагменты суда. А они не в ее пользу и заявление «судят мою книгу» выглядит довольно циничным на фоне показаний тех, чьи откровения она исказила, говоря культурным языком, внаглую. Особенно тронули выступления солдата и матери погибшего майора. Выступление рядового Кецмура я здесь процитирую:
Из выступления Т.М. Кецмура
Я не готовился выступать, я буду говорить не по бумажке, нормальным
языком. Как я познакомился со знаменитейшей писательницей...Мирового уровня?
Нас познакомила фронтовичка Валентина Чудаева. Она мне сказала, что эта
писательница написала книгу "У войны не женское лицо", которую читают во
всем мире. Потом я на одной из встреч с фронтовиками разговаривал с другими
женщинами-ветеранами, они мне сказали, что Алексиевич сумела из их жизни
сколотить себе состояние и славу, теперь взялась за "афганцев". Я
волнуюсь... Прошу прощения...
Она пришла к нам в клуб "Память" с диктофоном. Хотела написать о многих
ребятах, не только обо мне. Почему она после войны написала свою книгу?
Почему эта писательница с громким именем, мировым, молчала десять лет? Ни
разу не крикнула?
Меня туда никто не посылал. Я сам просился в Афганистан, писал рапорты.
Придумал, что у меня там погиб близкий родственник. Я немножко поясню
ситуацию... Я сам могу написать книгу... Когда мы встретились, я с ней
отказался разговаривать, я так ей и сказал, что мы сами, кто там был,
напишем книгу. Напишем лучше ее, потому что она там не была. Что она может
написать? Только причинит нам боль.
Алексиевич теперь пишет книгу о Чернобыле. Это будет не меньшая грязь,
чем та, что вылита на нас. Она лишила моральной жизни все наше афганское
поколение. Получается, что я -- робот... Компьютер... Наемный убийца... И
мне место в Новинках под Минском, в сумасшедшем доме...
Мои друзья звонят и обещают набить морду, что я такой герой... Я
взволнован... Прошу прощения... Она написала, что я служил в Афганистане с
собакой... Собака по дороге умерла...
Я сам в Афганистан просился... Понимаете, сам! Я не робот... Не
компьютер... Я взволнован... Прошу прощения...
С прочтением произведения у меня возникает все больше вопросов, на которые я обязательно найду ответы.
А что же мне противопоставляют в ответ на мой первоначальный отзыв в отношении произведений этой странной писательницы, если точнее – журналистки? Вот ответ на мою реплику, что С. Алексиевич так и не отошла от журналистики и ее трудно назвать писательницей:
«Как же быть с ее книгами, которые переведены в более чем 20 странах мира.
Ведь это не кулинарные рецепты или рукоделие, а жанр документальной прозы».
Ничего документального я, пока, у нее не нашел.
Или вот:
«Писатель С.Алексиевич пользуется другим жанром и методом - художественно-документальным, в своем роде уникальном, здесь мы видим ее неповторимый авторский стиль, она записывает воспоминания очевидцев.
И что я вам объясняю очевидные вещи, если вы этого не замечаете в творчестве С.Алексиевич, поверьте, это уже ваши проблемы, а не всемирно известного, публикуемого и читаемого белорусского писателя, ученицы А.Адамовича».
Это цитаты от Ирины Шатырёнок.
Вот тоже интересный отзыв:
«Насчёт того, что она - не писатель, не соглашусь. Читал «У войны не женское лицо». Типичный крепкий женский роман.
Эмоциональная составляющая на высшем уровне. А обрывки незаконченных мыслей... изобилие многоточий... метание... - это как раз симптоматичные признаки женской прозы, читательницам очень нравятся, особенно когда у них такое же рваное сознание. Мне - нет. Но от того, что не получил удовольствия от чтения, не могу не констатировать - в своём стиле написано мастерски. Я - не её ЦА».
Это от Анатолия Матвиенко.
Так давайте, кто желает или может, поговорим о творчестве Светланы Алексиевич, а не о ее учителях (сомневаюсь, что Адамович был ее учителем в полном смысле этого слова), многоточиях и тиражах книг. Поговорим о ее «документалистике». Вообще, хотелось бы определить жанр ее материалов. Мне кажется, разговор может получиться интересным. Чтобы не распыляться, рассмотрим «Цинковых мальчиков». Мне придется взять книгу в библиотеке, поскольку не знаю, что это (что написано в аннотации) – роман, повесть, документальная повесть, фентэзи...
***
P.S.: Куплю книги С. Алексиевич указанных годов издания:
"У войны не женское лицо" - 1985,
"Последние свидетели" - 1985,
"Цинковые мальчики" - 1989,
"Зачарованные смертью" - 1993,
"Чернобыльская молитва" - 1997.
Можно другие года издания.
