Немы воўк і павозка, запрэжаная конікам
Не помню -
сам я запрягался,
или Кондрат меня
запряг...?
Пегий Коник.
Прочел внимательно рассказ Светланы Денисовой «Гаспадыня Балотных Ялін» в «ЛіМе» № 24 от 15 июня 2012 года, отзыв на который написал на портале Микола Корч.
Это - обычное повествование, скорее всего, автобиографичное, без каких-либо литературных открытий, за исключением отдельных неологизмов и откровенных неточностей (ляпов).
В представленных отрывках, в начале рассказа, нет имени героини и только прочтя значительную часть произведения, узнаём его – Надзея Раманаўна. Ну и что? – кто-то может спросить. Страшного, конечно, ничего нет, но по тексту возникают трудности с пониманием. «Яна ішла, усміхалася...». «Яна» здесь воспринимается как имя, а не метоимение «яна». Поэтому дальше кажется опечаткой следующее: «- Я фельчар, - прамовіла яна». Ну и в начале много «яна», «яе», «яны». Можно было, по аналогии с «сівы дзядзька» вставить в самом начале «маладая жанчына».
Рассказ состоит, в основном, из простых диалогов. Автор хочет показать местный колорит, фольклор, но, на мой взгляд, не удалось это сделать и все обошлось известными фразами – «налівай, бо не ядуць!», «ёлупень стары», «халера ясная» (Матка Боска еще напрашивается) или трасянкой: «фершалка», «гэна» и т.п.
Следует отметить, что автор сумела передать настроение героини, весь ритуал встречи и знакомства с яноўцамі.
Так как рассказ состоит в основном из диалогов, то авторского текста очень мало, и с десяток ляпов и неточностей являются значительным числом. Поскольку, полагаю, автор читала не раз свой текст и приняла его таким, как он напечатан, то речь идет о понимании своего же текста.
1. «Вецер выў над вухам немым воўкам".
«Ветер выл истошным волком». «Истошный волк». Рассмотрим эти выражения.
«Истошно» - наречие. Без глагола оно ничто - не употребляется. И относится оно к глаголу, а не к волку: «волк истошно выл». Истошный – прилагательное, относится к звукам: «истошный вой», «истошный крик»... Автор и редакторы нам предлагают истошно воющего волка, самого считать истошным: «истошный волк».
Проследим в сравнении:
«Громко» - наречие, «громкий» - прилагательное. «Громкий» так же относится к звукам и показывает их уровень. «Громкий плач ребенка», «ребенок громко плакал». По логике С. Денисовой и редакторов получается – «громкий ребенок». Рассмотрим более контрастный пример.
«Сильно» - наречие. «Ребенок сильно испугался». По Денисовой и редакторам получается - «сильный ребенок». Абсурд такого переноса очевиден.
Таким образом, прилагать наречие «истошно» к волку некорректно, или иначе – неграмотно.
2. «Дзверы адчыніліся, з іх выбегла старая, але жвавая кабета, кругленькая, як бочка».
Здесь один ляп и одна неясность. «Дверь открылась и из нее выбежала старая...». Что бы откуда-то выбежать (выйти, выползти...), надо там находиться. Находиться можно в комнате, доме, сарае, самолете, автомобиле... Как вам такое: «Дверь автомобиля открылась, и из нее вышел профессиональный филолог».
Корректно было бы следующее: «Дверь отворилась и из дому выбежала старая...».
Можно находиться в дверном проеме (проеме двери), за дверью, перед дверью, около двери, но не в двери.
Неточность – из контекста не понятно, откуда героиня знала, что выскочила «кабета» - замужняя женщина?
Не буду останавливаться на следующих проблемных местах, они разобраны ранее, в комментариях:
3. «Дзядзька Кандрат кінуў рукой ў бок будынка...»,
4. «Сямёнаўна... зарагатала, адкрыўшы для прагляду кожны свой зуб»,
5. «...дзядзька Кандрат, смешна растапырваючы пальцы і робячы твар»,
На иных остановлюсь подробнее.
6. «Дубатоўка дастаў з кішэні паліто футляр з акулярамі, хукнуў на адно шкельца, потым на другое, працёр іх вялікай мужчынскай насоўкай...».
Заметьте - Дубатовка достал футляр с очками, но «хукае» на стекла очков. Их надо было ему сначала достать. И потом, автор, вероятно, не носит очки. Если хукать на стекло, то его сразу нужно протирать, иначе хук напрасный. Но, может быть, у Дубатовки своя технология.
Несколько странным выражением является в тексте «мужчынская насоўка». Мог ли быть у Дубатовки женский носовой платок?
7. "Сівы дзядзька... кіруе павозкай, запрэжанай жвавым пярыстым конікам». Все-таки коник не мог запрячь повозку, однозначно. «Сивый дядька управляет повозкой, в которую был запряжен резвый пегий коник» - это верно.
8. «Быццам недалягала ім чаго». Знатоки мовы мне подсказали, что «недалягала» - не корректно. «Нехапала», «неставала».
9. "...елкі неяк раптоўна саступілі месца... хатам з высокімі комінамі і невялікімі акенцамі ў фіранках". Конь «в яблоках», а окошки с занавесками (или без).
10. «Сівы дзядзька ў кухвайцы з высмаленымі, відать, попелам з папярос дзірачкамі...».
Возьмите пепел и попробуйте им что-либо прожечь.
***
Вот такой вот разбор произведения Светланы Денисовой получился у меня. Автор, конечно, может обижаться на меня, а может учесть и, если еще есть время, исправить проблемные места. Или книга уже издана? Тогда она будет объектом пристального внимания для критиков, полагаю...
Светлана Денисова в комментариях пишет:
Папытайцеся ў рэдактараў, чаму яны прапусцілі ўсё астатняе, не паправілі, не нарабілі заўваг. Мо якраз таму, што як і я, сярод народа раслі? А вы, па ўсім відаць, не раслі сярод народа...
Так все просто, Светлана. Напрашивается сам по себе вывод о халатности редакторов «ЛіМа», которые вычитывали текст, или их слабом профессионализме.
Так же, среди народа растут, практически, все, а писателями становятся немногие. Талантливыми – единицы. Народные выражения в различных местностях могут различаться: хлеў-пуня, тырса-пырса, гэта-гэна...
Про «жаргонную плынь» Светлана тоже что-то не поняла, цитируя Кузьму Чорнага.
"Для не надта пісьменных растлумачу як рэдактар: жаргоннай плынню Кузьма Чорны называе якраз тое, пры дапамозе чаго мне тут прапануецца мадыгаваць словы аўтара - каб жа хаця адрозніваліся ад дыялогаў герояў".
А надо было вставить вот это его, там же оно рядом и написано:
«Якраз выходзіць, што для хатняе гутаркі, на абыходак у жыцці - ёсць адна мова, свая. Але для кніг павінна быць нейкая іншая мова. Бо калі дома чалавек гаворыць «я хадзіў па сена», дык у кнігах ён чытае: «я хадзіў за сенам». І вядома, што будзе вучыцца пісаць паводле таго, як ён чытае ў кнігах».
Вот вам ответ, Светлана, в отношении авторского текста и лексики героев. Чему у вас может научиться читатель? Что выбегают из дверей? Коник сам себя запрягает? Можно швырять рукой? Пепел прожигает фуфайку? Акенцы ў фіранках?..
И еще от Кузьмы Чорнага, в подтверждение сказанного:
"У літаратуры бывае гэтакая з'ява, што часамі пісьменніку трэба востра парушаць законы мовы. Гэта тады, калі пісьменнік выводзіць гэтакага тыпа, які або ад прыроды свае не выгаворвае, як належыць, слоў, або з'яўляецца чужаземцам і цяжка яму гаварыць той моваю, якою пішацца твор, або з якіх-небудзь іншых прычын проста не ведае мовы. Дык тады пісьменнік паказвае гэтакага тыпа з яго жаргонам".
Именно так писатель, владея литературным словом, обучает читателя, приближает его к культуре. Писатель просто обязан, в таком случае, с высокой долей ответственности относиться к слову. А если этого не происходит, имеется широкое поле деятельности для критиков...
***
P.S.: Редакторам, филологам и другим, ссылающимся на кумиров или писательские авторитеты, - от Якуба Коласа. Колас пісаў:
"Яшчэ ад рання блінцы пякліся на сняданне".
Пісьменны чалавек не кажа: "Падсмаж мне бліноў". Толькі невукі. Аказваецца, невукаў ў літаратуры хапае.
Смажыць - жарить, зажаривать (мясо).
