Как я небылицы в редакцию носил
Попасть в редакцию Издательского дома «Звязда» мне было не трудно. Вот только как добиться своего: издать сборник небылиц.
Главного редактора не было на месте, но о моем приходе знали и передали меня редактору или заместителю главного. Я так разволновался, что толком не запомнил его имени и все время обращался просто на «вы».
– Что у вас, – спросил буднично и, как мне показалось, весело мой собеседник, когда мы зашли в небольшую комнату рядом с приемной, где на полках вдоль всех стен, где было возможно, стояли книги. Вероятно, изданные с самого основания издательства.
– Да вот принес сборник. Небылицы. Многим они нравятся, – подчеркнул я.
– Детская литература? Для какого возраста?
Я внутренне обрадовался: мне не отказали, а даже проявили интерес.
– Для младшего школьного возраста, – гордо произнес я.
– О-о-о… на такое у нас очередь пять лет.
– Ничего, я подожду, – уже не скрывая радости, выпалил я. Даже успел подумать: может, кто-то выпадет из очереди, не дождавшись. И тут же предложил послушать мои небылицы.
– Хорошо, но у вас десять минут.
– Замечательно.
Я извлек из кейса увесистую папку, достал рукопись, в которой, на самом деле, были заполнены только несколько первых страниц, и стал читать.
Живут в речушке белки,
В дупле живут – бобры.
Совы – в озерах мелких,
В бору густом сомы.
У редактора округлились глаза. Конечно, я ему не сказал, что это перевод из книги Михаила Позднякова «У родным краі», и продолжил, успевая читать и посматривать на слушателя.
Пчелы зиму спят в берлоге,
А медведи в улье.
На березе конь поет,
Воробей же в плуге…
– Стоп, стоп, стоп… – произнес неблагодарный слушатель и даже вытянул правую руку вперед. Что за чушь? Вы считаете, что такое будет интересно деткам?
Слово «деткам» редактор произнес так, будто сам был отцом-героем и эти небылицы предназначались его чадам.
– Конечно. Я своим соседским читал. Они в восторге. Я бы вообще детей привлекал к оценке творчества детских писателей.
– Нет, такое не пойдет. Однозначно.
По всему было видать, что разговор заканчивается, но я не сдавался.
– У меня есть на мове, на мове… – затараторил я, и даже придержал редактора за рукав пиджака. Он остался на месте и приготовился слушать, посмотрев предварительно на часы.
Шпакоўня ўскочыла
Ў шпака,
У лес
Даў певень драпака...
Главред взялся за голову и перешел на мову:
– Куды шпакоўня ўскочыла шпаку? У дупу, ці што?..
– Но это же небылицы, – тихо и неуверенно произнес я, и уже хотел раскрывать свои карты, но мне помог сам редактор.
– Все, пан поэт, спасибо. Время ваше истекло. Подработайте, подшлифуйте, отредактируйте… Вот у нас сколько книг изданных. Есть шедевры. Посмотрите…
Рука редактора потянулась к одной из полок и уверенно, бережно взяла тонкую детскую книгу.
– Книга Михася Позднякова «У родным краі». Шедевр. Поэта выдвигают на Государственную премию в области литературы. И вот смотрите: как раз для младшего школьного возраста.
У меня прямо заколотилось сердце. Сломался мой сценарий, но случай преподнес еще лучшую концовку.
– Прекрасно, – сказал я, и попросил жестом книгу. Собеседник передал ее мне. Я знал, что делать дальше. Открыл страницу шестьдесят четыре, разгладил рукой листы и подал собеседнику, указав пальцем, что читать. При этом попросил: «прочтите вслух, пожалуйста».
Редактор сделал умиротворенное лицо, как будто сейчас будет читать Библию, и начал:
Карась над хатаю лятаў,
На Рэкса голасна брахаў,
Што аж пад гусь
Схаваўся бык,
Кот у нары мышынай
Знік.
– Ну, это же другое дело: ощущаете тонкий юмор, – закатил глаза к потолку редактор.
Затем он продолжил, и я с удовольствием наблюдал за тем, как менялось лицо чтеца, и затихал его голос:
Шпакоўня ўскочыла
Ў шпака,
У лес
Даў певень драпака.
Плот шмыгнуў
Пад куранят,
Хмызняк –
У статак парасят.
Я положил свою папку с ложной рукописью в кейс, встал и медленно вышел из кабинета, не забывая напоследок наслаждаться редактором, который застыл в монументальной позе. Я не стал ему говорить: «это был розыгрыш, и вас снимали скрытой камерой». А скрытая камера не помешала бы…
